Нет. Черт. Нет!
Всё так сложно…
А как же Миша?
Как же моё обещание, данное ему?
Бам!
Слышу какой-то грохот. Как будто по стеклу чем-то тяжёлым ударили.
Я на ноги вскакиваю, поворачиваюсь к окну. Вижу там тень. Она плавно приближается, устрашающе подкрадывается к моему окну всё ближе и ближе.
С ума сойти!
Я почти кричу в голос имя охранника, как вдруг узнаю в загадочном силуэте знакомые черты.
Мишка!
Ничего себе!
Дурачок сумасшедший!
Как у него только получилось на крышу залезть? Это ведь опасно!
Да ещё и в такой поздний час.
Окно распахивается, в мою комнату и правда вторгается Миша. Он спрыгивает с подоконника на пол.
В два счёта оказывается передо мной. Лицом к лицу. Хватает за затылок и в грудь свою впечатывает, крепко обнимая. Я делаю судорожный вдох. Запах его чувствую. Он пахнет совсем не так как Асадов.
От запаха Миши не кружится голова, сердце не грохочет на вылет, а ноги не подкашиваются, лишаясь опоры.
— Софа… — вдыхает запах моих волос. — Я ужасно соскучился… Ты так и не пришла тем вечером. Я волновался.
Сглатываю.
Я не обнимаю Мишу в ответ.
Между нами всё кончено.
Как сказать ему об этом?
Надо оттолкнуть. Нагрубить. Прогнать!
Он находится в опасности. Теперь я — собственность опасного человека. Меня трогать — рискованно для жизни.
Асадов, если узнает, не пощадит. Он ведь уже наверно внёс предоплату.
Я грубо отталкиваю Мишу от себя. Не хочу, чтобы он пострадал.
— Уходи! Зачем ты пришел, Миша! — всхлипываю, оглядываясь по сторонам, заодно и прислушиваюсь к шуму снаружи комнаты. — Тебе нельзя здесь находится. — Я толкаю парня. Толкаю обратно к окну, но он и не шелохнётся. Всматриваюсь в его лицо, он лишь хмурится. Радость мгновенная исчезает с симпатичного лица молодого светловолосого парня.
— Не уйду. Я пришёл за тобой. Я соскучился… — он ко мне руки тянет, но я отпрыгиваю в сторону двери, соблюдаю дистанцию.
— Не надо, Миш… — не могу сдержаться, слёзы опять брызнули из глаз. — Не надо меня трогать. Я… в общем… я замуж выхожу. Через два дня.
Он замирает как неживой. Кулаки с хрустом сжимает.
— Что? З-замуж?
Киваю.
— Мать меня продала. Кариму Асадову. Он страшный человек… Если ты меня тронешь… — закрываю рот ладонью, сдерживая хриплый стон, — он убьёт тебя. Так что уходи. Мы больше не должны видеться. Я скоро уеду. Буду с ним жить.
Казалось бы, Миша не верит моим словам. По выражению лица, будто думает, что я лунатик. Или просто брежу во сне.
— Асадову? М-млять! Плохо дело.
И злится, хватаясь за голову.
— У-хо-ди, — больше не могу говорить. Я на грани срыва.
— Любишь его?
Он делает шаг вперёд, а я назад. Пока спиной в стену не упираюсь.