- Завтра может полон дом гостей будет, - возразила я. – Надо сейчас, когда никто не увидит, как ты ножницы взял.
Беан скривился и отправился на промысел. К моим парикмахерским способностям он отнёсся крайне недоверчиво и продолжал ныть и отлынивать, даже когда принёс ножницы и расчёску.
- Держись, братец, - ласково сказала я. – Не бойся, я из тебя сейчас такого красавчика сделаю!
Беан на всякий случай зажмурился, когда, усадив его так, чтобы доставать, не вставая, я начала творить красоту.
В своё время у меня был немалый опыт стрижки домашних. Я искала себя, начиная с четырнадцати лет, и среди моих родных и знакомых мало кто мог похвастаться, что ему удалось избежать моей карающей расчёски.
Но в этот раз я была очень осторожна. Кто его знает, что за стрижки в ходу в этом мире. Поэтому я решила сохранить некую искусственную растрёпанность, которая, однако, строго подчинялась линиям причёски. Главное, что это был не горшок!
Закончив, я протянула притихшему братцу зеркало.
Беан хмыкнул, разглядывая себя, потом осторожно спросил:
- А ты больше не будешь стричь?
- В этот раз – нет, - улыбнулась я и растрепала его волосы ещё больше. – Когда ты помоешь голову, волосы лягут, как надо. А пока, думаю, твои друзья и не поймут, что в тебе изменилось.
Беан крутил зеркало, разглядывая себя под разными углами, я же улыбалась и любовалась на него. Стрижка открыла его длинную шею, подчеркнула глубину светлых глаз. Он действительно был очень красив, мой новоприобретённый маленький брат.
На мгновение я погрустнела, подумав, хватились ли уже меня родители. Я слишком приучила их к собственной самостоятельности и нередко пропадала надолго, с головой уходя в новые увлечения.
Я жила так, будто жизнь бесконечна, и я могу искать себя до глубокой старости. И лишь глядя на этого светлого маленького мальчика, я вдруг с острой грустью подумала о том, что не заметила, как моя свобода и независимость превратились в одиночество. И в моём родном мире уже никогда не будет вот такого мальчишки – моего сына. Или дочки…
Но, может быть, мне повезёт в этом?
Следующее утро началось с пощёчины. От неожиданности я подскочила и уставилась на стоящую передо мной женщину. Когда я проморгалась и разглядела её, сомнений не осталось – это мать Рут. Слишком похожа она была на свою доченьку. Такая же чернявая, пухлая и скандальная, она оказалась и такой же громкоголосой.
- Что, думаешь, перехитрила всех? – заорала она. – Год сидеть на моей шее и притворяться калекой! – она замахнулась, чтобы в очередной раз ударить меня по лицу, но я поймала её руку.