Он ослабил хватку, я закашлялась, звякнуло стекло, и послышался плеск воды, как будто он наливал воду в стакан. Пока я пыталась восстановить дыхание, его рука скользнула по моим губам, и Слава резко вторгся грубым поцелуем, втягивая и покусывая мои губы. Мне казалось, время остановилось, и он просто жадно опустошал меня, как живительный источник вечности. Так же резко поцелуй был прерван. Сдернув маску с моего лица, стал поить меня из стакана водой. Попытки, что-нибудь рассмотреть в его внешности более детально не увенчались успехом. Успела сделать несколько глотков, он отстранился и оставшуюся воду просто выплеснул мне в лицо. Капли воды, стекая по подбородку, быстро достигли подушки, на которой я лежала, и часть моей одежды тоже успела намокнуть. Пока осознавала сказанное им, он быстрыми шагами двинулся к двери, отворив ее, обернулся и посмотрел еще раз на меня. Дверь захлопнулась с оглушительным стуком, а я продолжала лежать и судорожно соображать, кому я могла перейти дорогу, напакостить, да еще и влюбить в себя, да еще и маньяка. Сказать, что я пребывала в шоке, ничего не сказать. Хотелось разорвать веревки и хотя бы начать движение, руки онемели, ноги тоже уже плохо слушались. Сколько уже прошло времени с тех пор, как он меня похитил?!
ФЕЛИКС
Обхватив голову руками, уже не соображал, сколько времени нахожусь в охранной фирме, где работают мои ребята. Который час мы проигрываем возможные зацепки и сигналы в поисках Русланы, уже практически прошли сутки, как ее похитили, и шансов, что она будет жива, было все меньше с каждой минутой. Как я это допустил снова, как, идиот, позволил больному ублюдку ее захватить?! В груди сильной болью отдавалось сердцебиение, тело потряхивало, как в лихорадке.
– Феликс,– позвал Олег, – Я обнаружил сигналы со здания, где располагался клуб, мы зафиксировали, что в комнате, где произошло нападение, и со стороны рабочего входа в здание установлены скрытые камеры. Но доступа у нас к ним нет, и взломать системы тоже не получается. Имеет смысл обратиться к владельцу клуба.
Какая ирония, после того что у нас произошло в отношениях с Зевсом, очень сильно сомневаюсь, что разговор сложится и можно будет чего-то добиться, особенно помощи по ее спасению. Отверженный мужчина не может быть другом, и насколько его самолюбие было уязвленно, оставалось только догадываться. Но сейчас без вариантов, я готов был хоть в грязи вывалиться или стерпеть побои, лишь бы появилась возможность ее спасти.