ВЯЧЕСЛАВ
Захлопнул дверь, весь план рушился на глазах. Я четко все продумал, но сейчас ее жалость в голосе была в сто раз хуже, чем когда она смотрела на меня с яростью во взгляде. Опустившись в кресло, раскинул руки по рабочей поверхности стола. Обстановкой занимался наспех и не особо продумывал именно удобства. Набрал пароль, экран монитора вспыхнул, настроил обзор. Сжавшись в позе эмбриона, она продолжала безучастно лежать. Оставив ее связанной, хотел этим самым причинить ей неудобство и доставить максимальный дискомфорт. Я не понимал, как во мне уживались два чувства: гнев и любовь?! Они противостояли друг другу каждый раз, когда я обращался к разуму, четко представлял быструю расправу над ней, за то время что я работал с ней бок о бок, много раз прокручивал свою месть. Она виновата, она живет, а он – нет! Я остался ни с чем.
Долгое время я жил в надежде покинуть родной дом и больше никогда туда не возвращаться. Годы боли и унижений. Лучше бы меня никогда не рожали или отдали в детдом, чем я прожил паскудное детство с единственной надеждой на светлое будущее, которое у меня украли, она украла, как и до нее украли мое детство и юность. Эти твари производят на свет детей и нисколько не участвуют в их жизни, таким не место здесь!!!
Обхватив голову руками, скрючился от сильнейшей головной боли, хотелось выть, но этого я себе никогда не позволял, казалось, все свои эмоции я оставил там, за чертой, которую перешел, когда ее не стало.
Осень выдалась теплой, я шел из школы домой, мне не хотелось туда возвращаться, ненависть просто захлестывала меня, в школе вечно чмырили меня и потешались, что я не могу ходить в новой одежде, как остальные одноклассники, и все мне отдавалось либо знакомыми, либо покупалось в секонд-хендах. Я свыкся с ролью ничтожества, но тешил себя надеждой вырваться в люди после того, как поступлю в универ, благо оставалось два года. Открыл в дверь, в нос ударил очередной запах перегара. Я пробирался по тесному коридору, каждый раз представлялся мне зловонным лабиринтом.
Вываливший взъерошенный хахаль мамаши снова сверлил меня взглядом.
– А, приперся, ученик, хера так долго?! Вон срач какой день, иди, убирай.
После этой реплики мне словно дали сигнал светофора, и был он не зеленый. Я задолбался видеть эту вечно пьяную рожу, которую приволокла откуда–то мамаша, которая сама была не прочь поучаствовать в моем унижении. Послал его куда подальше и только было развернулся в сторону комнаты, как по затылку пришелся удар. Покачнувшись, оперся о стену.