– Вы из большого человейника, что на севере материка? – спросила женщина, так как моё имя соответствовало касте этой территории.
– Да. Я здесь на практике, – ответил я, сверяясь с проштампованным кодом, где значилось, что я являюсь специалистом в эпидемиологии, отправлен сюда для практического сбора материала.
– Каламбия, – представилась она и покраснела, боясь подать руку господину.
Её имя соответствовало перенастроенному эгрегору, но другого региона. В этом мегаполисе куцоки отдавали дань смирению и терпимости. По всем каналам транслировались всевозможные подтверждения низменности происхождения и скотского поведения. Упрямо насаждались и возводились в культ идеи самоуничижения и бичевания только за факт своего существования. Особенно страдали женщины, считаясь чуть ли не порождением дьявола. Правда, взамен этого непрекращающегося отсоса выдавался небольшой плазменный подарок – определённые дни подпитки культа семьи и домостроя, от которого в геометрической прогрессии росло население. Теперь паразитам оказавшееся совсем не нужным. Они достаточно подпитались энергией живых батареек.
– Очень приятно. Я приду завтра в девять утра. Будьте готовы. Мы устроим настоящий пикник и подышим свежим воздухом. Мне как раз нужно взять бактериологические пробы в лесных массивах.
– Еду принесут только послезавтра. У нас остались лишь крохи, – ещё сильнее покраснев, ответила Каламбия, опустив глаза в пол. Её кротость тоже являлась оружием, понял я, чувствуя гормональный взрыв доктора Альзаморы, которого буквально разрывало изнутри от высоких чувств к обаянию и умильности этой самки. Хотелось целовать её руки, ноги, просить прощение за всё зло, которое было причинено. Такую красоту и нежность нельзя было скрывать в четырёх стенах: она одна умиляла, вдохновляла, облагораживала и исцеляла.
– Я приду с едой.
Незаметно для неё я запустил плазменный вихрь по всему периметру квартиры. Он чистил пространство от всего ненужного, восстанавливая барьеры на всех спектрах жизнедеятельности. Так умы и тела куцоков смогут отдохнуть от агрессивного химио- и психовоздействия хоть какое-то время.
Когда дверь за мною закрылась, я ощутил слабый сигнал сознания моих соратников, растворившихся каждый в своей задаче.
– Да! – ответил я, чётко ощущая знакомое поле вокруг, оно было скрыто, кружило и создавало вихри, готовое вырваться. Теперь нужно было правильно найти точку входа и выхода и незаметно для врага собрать родные силы воедино. Аппарат был наготове, я взял его вместе с собой, но свёл конструкцию к наноразмерам. Теперь пылесос походил на обычную пуговицу на моём пиджаке.