Колодцы сожжённых деревень…
Пожалуй, не меньше, чем обелиски-трубы в Хатыни и в Брицаловичах, поразило нас трагической тоскою зрелище колодезного журавля, точнее, одной только сохи от этого журавля, раздвоенной рогатины, торчащей в небо. Соха колодца – единственное, что осталось от деревни Маковье Осиповичского района.
Остались ещё от Маковья выбеленные дождями валуны да несколько одичавших яблонь. Другой колодец, что был на краю деревни, восстановили, над его срубом бездумно раскачивается смычок журавля, позванивая на ветру жестяным ведром. Этот колодец неподалёку от пастушьей хатёнки, в которой хозяйствует дед Антон Миколаевич Павлович, бывший партизан и единственный косвенный свидетель трагедии деревни.
«…Это в самые морозы было, в сорок третьем году, – рассказывает он. – Утром оцепили деревню. Я из лесу тоже бежал домой. Тут по мне стреляют, а я кинулся в снег, удрал. Я хотел семью забрать в лес. У меня двое деток было. Ну, по мне стали стрелять, и я в лес, и крутился, значит, по лесу… Стояли они три дня. Туда нельзя было никак ткнуться, ткнусь – ракетой осветили, начал стрелять по мне.
Нас уже несколько человек собралось. Пришли – всё тут погорело… Мы на третий день собрали их, хоронили. До войны тут сорок четыре двора было.
Я тут сторожую. И сенокос охраняю…»
Старик стоит на большой, засеянной тимофеевкой поляне, которая была когда-то деревней. С таким простым домовитым названием Маковье. В его памяти еще сохраняется картина былой деревни: хаты, дворы, фамилии людей… Стережёт Антон Миколаевич миражи своей юности. Рассказывая о старом селе, он в каком-то забытьи показывает пальцем на четыре валуна, описывает дом, который когда-то стоял на этом фундаменте, показывает на три берёзы среди поляны, говорит о срубе, в котором расстреляли и сожгли жителей Маковья.
На простеньком обелиске в кустах сирени написано, что деревню эту фашисты сожгли 8 января 1943 года, убили более 270 её жителей, а также людей из других деревень, что уходили от карателей прятаться сюда, в лесную местность.
Из всех, увиденных нами в разных уголках Белоруссии, богатых и скромных памятников, на братских и одиноких могилах с дней оккупации один поразил нас по-особому.
Он стоял в Липичанской пуще, на Гродненщине, около серого, печального хутора Яблонька, который вырос после войны на пожарище, среди огромной, пустынной прогалины. Мы видели тот необычный памятничек летом 1971 года, пока ещё его не заменил другой, современный, побогаче. А тот был очень простой, сельский – каменная пирамидка со ржавым чугунным крестом, и стоял он – и в этом его необычность – на низеньком цементированном колодезном кругу…