— Не понимаю, зачем он напал? Мы ведь ничего им не сделали, мы даже не знакомы. Странный человек.
— Это не человек, а гондон, — ответил я, глядя вслед удаляющейся группе. — Если бы не спешка, он бы нас убил. Просто потому что может. Думаю, этих говнюков не даром в городе называли будущими Палачами.
— Разумно будет не попадаться им на пути.
— Ага. Поля большие, проклятий на всех хватит, — усмехнулся я.
Олаф и его металлолом ускакали достаточно далеко, их силуэты растворились в сумерках. Стремительно темнело, бредущие по полю фигуры грешников становились едва различимы, а стога соломы напоминали сгорбившихся пещерных троллей. Чертова конкуренция! Фиг бы я поперся в поле ночью, если бы не толпа желающих разобраться с проклятьем и получить награду.
Вдалеке загорелось рыжее пламя факелов.
— Зря они зажгли огонь, — покачал головой Ким. — Пшеница не любит огня. Сухому стеблю достаточно искры, чтобы начался пожар.
— Не думаю, что они идиоты. Скорее всего, огонь магический и не дает жара.
Две минуты спустя…
— А нет. Они все-таки идиоты. Нихрена огонь не магический!
Еще две минуты спустя…
— Ким, там реально пожар начался. Наверное, пора сваливать, если не хотим превратиться в прожаренный люля-кебаб.
— Не беспокойся. Ветер дует с востока и гонит огонь к городским стенам. Нам нечего опасаться.
Еще через две минуты…
— Леха, бежим отсюда!
— А как же «восточный ветер»? — передразнил я.
— Он восточный, но почему-то огонь идет в другую сторону! Прямо на нас!
Не став дожидаться, пока огонь пощекочет пятки, мы стартанули в сторону города. Нестерпимо воняло гарью, слышался оглушающий треск пожара, готового сожрать легкую соломенную пищу. Во все стороны прыснули мыши и саблезубые зайцы. Даже змеи дали деру. Одна особо упертая каким-то неведомым образом умудрилась обогнать Кима.
Добежать до городских стен мы не успели. В какой-то миг громыхнул гром, и перед огнем выросла синяя магическая стена, постепенно сжимая пламя в кольцо.
— Ого, — обронил я. — Эти парни тушат пожар магией. Неслабая абилка.
— Наверное, это те маги в синих балахонах.
— Ага. Серьезные ребята, — кивнул я и машинально почесал подбородок. — Знаешь, мне вот интересно… зачем-то ведь поле подожгли, верно?
— Может они хотели что-то выяснить? Или ставили какой-то эксперимент?
— Вот именно. А значит, не мешало бы узнать, что им это дало, и сопоставить с нашими зацепками.
— Да, сосостав… сопсоставим… сопсос…
— Сопоставим, — подсказал я.
— Да. Сопоставим с нашими зацепками.
На самом деле зацепок у нас не было, просто фраза звучала как в крутом детективе, поэтому я и брякнул. Выяснить удалось не так много, как хотелось бы. Первое: проклятье (или что оно там?) поражало пшеницу не сразу. Сперва здоровые на вид колосья начинали чернеть изнутри, и если раздавить такой колос, то он вонял серой. Я предположил, что растения могла поразить какая-нибудь болезнь, но Ким сказал, что это бред. Он рос в общине с эко-фермой, и кое-что понимал в сельском хозяйстве. Оказывается, если пшеницу поразила гниль, то порченый колос будет вонять тухлой рыбой, а конкретнее — селедкой. А тут у нас отчетливый запах серы. Причем смердит так, что я со своим некромантским шлейфом ароматов нервно курю в сторонке.