Замок ошейника звонко щёлкнул, отпустив шею несчастной девушки. Хотя от долгой носки на её коже остался тёмный след, который ещё не скоро пройдёт. Но это фигня когда-нибудь заживёт, а вот воспоминания с ней останутся навсегда.
— Ты что творишь?! — заорал Сухарь едва ли не с пеной у рта, вскочив на ноги.
— То, что считаю нужным, — пожал я плечами. — Ещё есть вопросы?
Волков молча бросился к нам, но было уже поздно. Артефакт был уже у меня в руках, и отдавать я его не собирался.
— А ну брысь, а то схлопочешь по мохнатой заднице!
Оборотень глухо зарычал, его скрюченные пальцы удлинились, а лицо ещё больше обросло, но спустя пару мгновений он через силу отвернулся. После чего, сгорбившись, побрёл обратно к командиру. Вот и правильно, иначе бы тут вскоре завоняло палёной собачатиной.
— Ты об этом пожалеешь! — пригрозил мне Запольский.
— Да-да, из-под земли ещё меня достать не забудь, — отмахнулся я, вновь повернувшись к ошалевшей порталистке. — Сказал бы, Ань, что ты свободна… Да только место не располагает. Даже не представляю, каково тебе здесь.
— За что?! — едва выдавила она из себя, давясь накатившими слезами.
— Ты это заслужила, — ответил я, похлопав её по худенькому плечу. — И тогда, на корабле, и даже здесь. Уверен, что разведка лабиринта, это твоих рук дело.
— Я боюсь дальше идти… — призналась она, уже вовсю рыдая. — Там что-то страшное…
— Если бы мы хотели, давно бы её туда отправили, — раздражённо прорычал Сухарь.
— Потому что она у вас всего одна. Была, — ехидно уточнил я. — А теперь нет вообще никого, выкручивайтесь сами.
— Что за напускное благородство! — Запольский обвиняюще указал на Софью. — У вас самих есть невольники.
— Не угадал. Просто наша Софочка любит пожёстче…
Понятливая девушка-берсерк снова провернула трюк с самоосвобождением из рабства, чем окончательно подкосила психику мага крови. Он вернулся к своему кристаллу и молча уселся, обхватив руками голову. Анна же наоборот, воспряла духом и с аппетитом схрумкала предложенный бутерброд, лишь изредка всхлипывая. Мои соратники такое разбазаривание пищи не оценили, но я не собирался здесь надолго задерживаться.
Примерно через полтора часа кристаллы в гроте начали сиять ярче, а те, возле которых мы грелись, стали и вовсе превращаться в раскалённые печи. Бывалые «сидельцы» засобирались в путь, и наша четвёрка последовала их примеру. Многие оставляли рюкзаки и баулы, предпочитая двигаться налегке, так что мы тоже прихватили с собой только самое необходимое.
Всего же здесь застряло шестнадцать разумных. Из них — всего трое представителей подводного народа. Видимо, они оказались слишком агрессивными, и до них далеко не сразу дошло, что в гроте запрещено воевать. Кстати, выстрел Борисыча никого так и не зацепил, хотя покойный видящий косоглазием не страдал, а дистанция была смешная. Видимо, потому что свет быстрее пули.