По лестнице вальяжно поднимался молодой правитель. Мимо него, скрывая лицо, проскочила девочка с охапкой простыней. Он не удостоил ее взгляда, вошел в свою комнату и разлегся на широком кресле, где обычно сидела его сестра.
Через несколько минут девочка поднялась по лестнице обратно. Грязные простыни в ее руках заменил поднос с вином. Принцесса выскочила из-за угла, схватила девочку за руку и поволокла в свою комнату.
– Ах ты маленькая дрянь! – зашипела принцесса.
Она выхватила поднос и изо всей силы ударила девочку по щеке.
– Только попробуй забеременеть, и я вырву твои внутренности! Ты ничто! Я сотру тебя в порошок!
Принцесса схватила кубок с вином и выпила залпом. Пустой кубок полетел в девочку, а принцесса вихрем вылетела из комнаты.
Кэил удивился: девочка разгорелась красным цветом, но потом внезапно заполнилась желтым. Она выскочила вслед за принцессой и бросилась вниз по лестнице. Через мгновение она уже была во внутреннем дворе и попыталась бежать, но стража схватила ее и поволокла обратно.
Раздирающий душу крик разнесся по коридорам дворца. Правитель и прислуга окружили кровать с принцессой, которая корчилась от боли. Ее рвало и лихорадило.
В этот момент стражник завел в комнату девочку. Глаза принцессы расширились. Трясущейся рукой она указала на девочку и пыталась что-то закричать, но не могла пересилить приступы рвоты.
Правитель схватил девочку:
– Что это за яд?! Если ты сейчас же не скажешь, то узнаешь, что такое страдания!
– Я не знаю, – тихо прошептала несчастная.
Правитель наотмашь ударил ее по лицу.
Лекарь, пришедший через минуту, переводя дыхание, сказал, что ему надо знать яд, чтобы спасти принцессу.
– Я развяжу тебе язык! Найдите ее родителей! Сейчас! – кричал правитель.
Схватив девочку за волосы, он потянул ее на площадь. Ее родителей быстро нашли и приволокли к ногам правителя.
Девочку привязали к столбу, и правитель начал избивать ее кнутом. Она рыдала, клялась, что не знает, клялась, что это не она подсыпала яд. Но он не слушал.
Сначала он приказал спустить собак на ее отца. Его начали раздирать заживо в то время, как ее мать отдали на растерзание палачам. Через считаные минуты на площади остались две лужи кровавого месива. Девочка уже билась в конвульсиях, но палачам не удалось ничего выпытать.
Она потеряла сознание, и ее крошечное истерзанное тело оставили висеть на толстых веревках посреди площади. Генерал приставил двух стражников, которые должны были не дать ей умереть до рассвета.
Нахлынувшее чувство сдавило грудь Кэила, и на глазах проступили слезы. Страдания невинного ребенка разрывали его сердце. Он хотел броситься на площадь и освободить ее, но Тира не позволяла сдвинуться с места. От бессилия жалость быстро переросла в злость.