Долго наслаждаться сном мне не позволили, и, когда солнце снова было уже в зените, я очнулся от скрипа открываемой двери.
В этот раз ко мне зашёл ирьенин почтенного для мира шиноби возраста, с которым я был довольно давно знаком ещё с самого начала моего обучения в качестве меднина.
Он был высоким, с короткими ярко-жёлтыми волосами и с такого же цвета бородой в которых, однако, уже пробивалась седина. Его глаза, видимые через очки с прямой оправой, как и вид в целом, выражали спокойствие и огромный жизненный опыт.
— Как ваше самочувствие, Цутому-сан? — он подошёл поближе, держа в руках папку с записями и внимательно изучая мои данные на приборах.
— Намного лучше, чем вчера, Кицуки-сан, — так как мы были с ним одно ранга, как ирьенины, мы могли друг с другом на общаться на равных, словно коллеги по работе. — Уже чувствую, как источник чакры наполовину полон, да и боль от движений отсутствует.
— Это хорошо. Чакроистощение опасно, хоть таковым на первый взгляд и не кажется, — подумав о чём-то своём, он кивнул сам себе. — Это усугубилось тем ужасным ранением, от которого вы, благодаря вашей довольно сильной регенерации и тому, что вы медик, смогли спастись.
Я в это время спустил одеяло, рассматривая свой новый шрам на левой стороне груди.
«Такое не смогут исправить даже мои способности», — с горечью подумал я, накрываясь обратно и обречённо поворачиваю голову к ирьенину:
— Кицуки-сан, когда меня выписывают? Только не говорите, что мне придётся ещё десяток дней здесь торчать? — задал я интересующий меня вопрос, который интересует, пожалуй, всех шиноби, которые оказались в госпитале.
— Обычно, в похожих на вашу ситуациях, мы назначаем постельный режим минимум на неделю, однако, в данном же случае, благодаря вашему быстрому выздоровлению, вы будете здесь находиться максимум три дня, — левой рукой поправив очки, весьма обрадовал он меня.
— Прекрасно, а то я не намерен здесь попросту терять время, — с решимостью сказал я, вспоминая о своих обязанностях.
— Эх, молодёжь… Вечно куда-то спешите… — вздохнул врач, покачивая головой. — Потом уже не заметите, как жизнь пролетит в мгновение ока.
— Вам не идёт быть бухтящим стариком, Кицуки-сан, — весело проговорил я, представляя, такую картину.
— Хе-хе-хе. Ладно, Цутому-сан, поправляйтесь, желаю вам больше здесь в качестве больного не появляться, — кивнув напоследок, он зашагал к выходу.