Васька объяснил. Светлана добавила:
– Человек за Родину ног лишился, а его в инвалидный дом?!
– Ты мне Родиной в глаз не тычь! – видимо, заученно отреагировал заведующий социальным отделом, – тут все такие!
– И ты?! – не выдержав, спросил Василий.
– Я на своем месте Родине был нужен, – вошел в раж заведующий. – А приказ он всех касается – с орденами и без орденов! И никто тебя в инвалидный дом не гонит, сиди себе тихо за забором! И не чего город в дом инвалидов превращать! И смачно добавил:
– Вон у тебя баба, какая! Не знаешь чем с ней заняться? Яйца тоже отрезали? Так я помогу!
Васька рванулся из коляски, но только грохнулся на ступеньки, из носа текла кровь.
Пока Светлана бросилась его поднимать, свиное рыло вместе с дежурным ушло.
… Весь вечер Василий молча, сидел в саду. Светлана не отходила ни на шаг, держала его за руку.
Совсем стемнело. Зашло солнце, обещающее мирный, счастливый завтрашний день, звезды зажглись и все ярче и ярче разгорались на небе.
– Принеси водки – впервые за вечер произнес Васька.
– Вась! Не надо бы! – запричитала Светлана.
– Неси! – нетерпящим возражения голосом твердо сказал Василий.
Светлана ушла в дом. Она накрыла полотенцем поднос, нарезала хлеб, положила в миску огурцы….
В саду раздался хлопок, похожий на выстрел. Дикий пронзительный крик Маруси, сидевшей на крыльце, пронзил ночную тишину.
Пистолет, положенный офицеру, Васька привез с войны.
***
Горе черным покрывалом завесило окна стареющего купеческого дома. Не для того строил Иннокентий Константинович этот дом, не для того сажал яблоневый сад, чтобы в доме и саду когда-нибудь в лужах крови лежали трупы и самого Иннокентия и, тех членов его будущей семьи, о которой он мечтал. Дом строили для счастливой жизни.
Счастливая жизнь была. Но как-то частями. Последняя часть семейного счастья наступила через полгода после смерти Васьки.
Вернулся Владимир со своей уже женой и маленьким сыном, родившимся там, в Китае, из-за которого родителей и комиссовали.
Опять зажил дом, опять летом в саду накрывался стол под яблонями для вечернего чая, опять бегал босиком по мягкой траве малыш, пели женщины, а их было теперь четыре – и были счастливы!
Наступил тысяча девятьсот пятидесятый год.
Какие-то необычно серьезные были лица собравшихся за ужином молодых – Владимира, его жены и Светланочки.
– Мам! Тетя Маруся! – наконец начал разговор Володя, – мы уезжаем!
Наталья ахнула! Маруся от неожиданности уронила вилку.
– Спокойно! – продолжил Владимир, – мы уезжаем на целину! Там будет новый город, много работы и наша новая жизнь!