— Нет, всего три. Последняя уже не таясь жила с ним в вашем городском особняке уже десять лет.
— Дети у супруга от его любовниц были?
— Нет госпожа.
Позволила себе тихий смешок.
— Вот и славно. Сколько вам лет Дмитрий? Раз прошло пятьдесят лет, вы хорошо выглядите.
— Мне семьдесят лет госпожа. Я в самом расцвете сил, маги ведь живут около двухсот и больше в зависимости от силы.
— А супруг, от чего он умер тогда? На сколько я знала он был магом, со слабым даром, но магом. И ему тоже было семьдесят.
***
— Его тело нашла любовница, следователи, обследовав говорят об естественной причине. Но мне кажется его убили. Я краем уха слышал, что следствие видеться, но тайно. Из-за того, что вы жили уединено и не покидали земель поместья у вас железное алиби.
— Этого не отнять. Даже если бы хотела покинуть пределы земель не могла.
— Простите госпожа, но первую ночь нам продеться ночевать на улице. Завтра сможем остановиться уже в трактире.
— Хорошо.
От еды вечером я отказалась. Сейчас мой организм ее не сможет принять. Все же хорошо, что в последний момент я захватила плащ. Потому что спать пришлось на земле подстелив плащ. Этой ночью произошло мое обновление, на сутки раньше, чем я рассчитывала. Наверное, это даже хорошо. С утра были силы, но снова появился дикий голод. Мои сопровождающие заметили изменения что произошли со мной.
— Вы изменились госпожа.
— Да. У вас будет что перекусить, желательно не грибы. На них я уже смотреть не могу.
Мне дали хлеб с мясом.
— Как вы выжили. Я помню наш единственный разговор, — сказал Дмитрий.
— А где гарантия что, если я вас кажу вы не используете это против меня?
— Госпожа, у нас магически контракт с родом Шоес, а точнее он заключен с вашим покойным супругом. Но после его смерти мы перешли в ваше подчинение.
— Хм, можешь не продолжать. Значит вы не будете действовать мне во вред.
— Да, госпожа.
— Предлагаю выдвигаться дальше.
Пока они готовили коней, которых на ночь распрягли, сказала:
— Выжила, а в остальном мне еще самой нужно разобраться.
Слова застревали в горле, когда я хотела сказать, что много раз умирала. Мужчины видели, что я хочу сказать, но не могу.
— Вы пообещали кому-то не говорить?
— Нет. Но то, что там происходило, это было очень сложно и мучительно. Не столько физически. К боли привыкаешь, одиночество куда страшней. Даже дикие звери меня избегали.
Мужчины хмурились, силясь меня понять.
— Наверное я пока не готова все рассказать.
Дальше ехали молча. Только когда добрались до трактира и сели обедать спросила у мужчин:
— Как обстоят дела с семейным делом? Чем супруг занимался?