За моей спиной хлопнула дверь. Хильда не посмела войти внутрь без позволения Аши. Лишь окинула меня хмурым молчаливым взором, полным всепоглощающего презрения. Что ж, наверное, я его заслужила. Второй раз раскурочила кладбище пророков! Благо, что о моей причастности к первому случаю они ничего не знают. Пока не знают…
Я вынула из маленького ящичка, который был датирован годом моего рождения, стопку бумаг. Пожелтевшие, со смятыми надорванными краями листочки сами льнули к рукам. Удивительно, что пророки сохранили отголоски чужих жизней и судеб, перенеся их на бумагу и деревянный фасад здания. Если я родилась в этом поселении, то и моя судьба должна «храниться» здесь – на этих полках, покрытых толстым слоем пыли. О собственном месте на стене хранилища и речи идти не могло. Не достойна. Не заслужила…
Блуждая между стеллажей, пришла к выводу, что за чистотой пророки здесь особо не следили. Или все дело в том, что позволение Аши войти сюда еще надо было заслужить? В таком случае, наверное, глупо было бы тратить крохи драгоценного времени на поддержание порядка, вместо того, чтобы прикоснуться к запретным знаниям.
Вот он.
Окинула взором стеллаж внушительных размеров. Не меньше сотни книг и целая кипа бумаг.
Сокрушенно вздохнула, представляя сколько информации придется изучить. Эх, не мое это. Я – практикующая ведьма, душа которой к теории совершенно не лежит.
Устроившись поудобнее, я принялась просматривать одну книгу за другой, потеряв счет времени, пока наконец-то не наткнулась на список детей, рожденных в тот самый год – сто пятьдесят лет назад.
– Не может быть, – изумленно прошептала я, снова и снова касаясь кончиками пальцем аккуратных букв.
Список оказался меньше, чем я могла себе представить. Да и вряд ли можно было вообще назвать это списком. Год выдался тяжелым: скудный урожай, набеги оборотней и пожар, уничтоживший треть поселения, на восстановление зданий после которого ушли долгие годы. Как следствие – низкая рождаемость. Если верить записям, то всего две женщины родили в тот год.
Дрожащей рукой я смахнула пот со лба. Сердце в груди забилось быстрей, дышать стало трудно.
– Далия, – вслух прочитала я первое имя девочки по слогам, перекатывая его на губах, пробуя на вкус. Мое ли оно? Или все упоминания обо мне были уничтожены? Зачем вспоминать о той, кого родная мать отдала на воспитание болотной ведьме?
Напротив имени девочки были записаны имена родителей. Точнее этой чести удостоилась только мать. Ее звали Фрида. А вот вместо имени отца красовалось уже знакомое мне слово «фьер».