Увидев, какой разгром царит вокруг, они на секунду замерли, потом устало пошли к Семёну.
– Живы все? – выдохнул Андрюха.
Семён кивнул:
– Да. Гуля ранена. Нога прострелена.
Парни устало опустились на землю:
– Бежали мы. Километров пять. По лесу. Стрельбу услышали.
– А кони где? – спросил Семён.
– Возле Тайшета привязали. Где он сидел, – махнул головой в сторону леса Сашка.
– Так. Андрюха, давай коней сюда, надо уходить, не дай Бог, рация у этих козлов была включена, – Семён кивнул в сторону чадящего вертолёта:
– Прилетят другие, тогда мы точно «не вывезем» эту войну.
Андрей, тяжело поднявшись, пошёл в лес.
– Саня? Там на поляне один урод живой валяется, увидишь его – с разбитой мордой. Волоки – ка его сюда. Да обыщи хорошенько, – Семён махнул рукой, куда идти.
Галя немного пришла в себя. Хоть её и покачивало, она кое-как оделась, натянула штаны, куртку. Подошла к Семёну:
– Что делать?
Тот с сомнением покачал головой, но сказал:
– Ладно. Иди, собери оружие этих козлов. Бери только Калаши с патронами, пистолеты и ножи. Сноси всё суда. Некогда нам здесь рассиживать. Надо отчаливать. Чувство, что не всё ещё кончилось, у меня осталось.
Галя, кивнув головой, потихоньку пошла собирать оружие.
Тем временем Сашка связал руки оглушённому солдату, привёл его в чувство, и пинками погнал к Семёну.
Они привязывали солдата к дереву, когда Андрей пригнал лошадей. Семен, бросив пленного, сказал Андрюхе:
– Блин, забыл совсем. Пробеги по убитым, проверь их. Но не стреляй! Ножом. Понял? И помоги Гале с трофеями.
Андрей, кивнув, побежал к Гале, доставая на ходу нож.
Когда они притащили оружие, Семён с Сашкой уже перегрузили с одной лошади на другую все тюки и привязывали Гулю к седлу. В сознание она не пришла. Пристроив трофейное оружие на вторую лошадь, они скорым шагом направились в лес.
Впереди шёл Семён, ведя на поводу коня с раненой Гулей. Рядом, держась за стремя, еле плелась Галя. Санёк вёл на поводу второго, груженого коня, сзади которого верёвкой был привязан пленный.
Замыкал колону Андрей, который нет-нет пинками придавал ускорение пленному солдату.
Вскоре они вышли к кроликовой поляне. Машу заметили издали. Она стояла в полный рост на сломанном дереве, всматриваясь в лес. Заметив их, на мгновение замерев, кинулась навстречу.
Добежав и увидев Семёна всего перемазанного кровью, ойкнула и встала.
– Да успокойся ты, – устало сказал Семён:
– Все живы. Я цел. Галька слегка контужена, и у Гули левая нога прострелена, без сознания она.
Караван встал. Маша метнулась к Гули. Осмотрев быстро ногу, прощупав её, она повернулась к Семёну: