– Кость перебита, надо резать, чистить.
Тот зло сплюнул:
– Так и думал!
А Маша уже крутила Галю, закинув ей голову, что-то делая с глазами. Потом сказала Семёну:
– Скорее ушиб головы, две шишки у неё здоровые. Не контузия, точно, и навряд ли даже есть сотрясение мозга.
Завтра – послезавтра будет как новая. Выспаться ей надо. Моральное истощение.
– Ну хоть одна хорошая новость. Давай Маша, командуй. Сейчас ты здесь за главного, – Семён вздохнул:
– Что делать? Говори. Но учти. Нам надо быстрее уходить отсюда.
Маша улыбнулась:
– У меня всё готово. И стол операционный, и кипяток, и инструмент весь дезинфицирован.
Андрюха восхищённо цокнул языком:
– Вот это у нас доктор! Раз-раз и диагноз готов, не то что на Земле, – «может это, а может и то… А лучше придите через неделю…»
Все засмеялись, а Семён вдруг задумался…
– Так. Планы меняются. О детях мы не подумали ведь. Мать в крови и без памяти, отец весь в крови. Хватит им уже на ужасы смотреть в таком возрасте.
Сашка! Бери Галю, детей и бегом на нашу стоянку у реки. В джунгли без нас не лезть! Понял?
Сашка кивнул уже на ходу.
– Маша, Андрей, помогите им, а я пока здесь с Гулей побуду. Десять минут вам на всё про всё! И чтоб духу вашего здесь не было… , – Семён устало сел прямо на землю.
Пленный тоже сидел на земле, зло косясь на всё происходящее. Семён заметил это и сказал:
– Подожди, козёл, вот разберёмся с делами, и с тобой поговорим. Ты у меня, падла, будешь соловьём петь. С такими как ты, я умею разговаривать, и ты это проверишь на себе, ушлёпок, – Семён нехорошо ухмыльнулся….
Вскоре прибежал Андрей, и они двинули в Машин лагерь-госпиталь. Операцию делали меньше часа.
Снотворного не было, Гулю просто привязали к импровизированному столу, который состоял из пяти связанных тонких стволов ели.
Пока Семён держал Гулину голову, разговаривая с ней, хоть она и была без сознания, а Маша делала операцию, Андрей выстрогал ножом деревянные лубки, что бы наложить на ногу вместо гипса.
После операции, Андрюха остался с Гулей, а Семён с Машей пошли к пленному. Маша знала арабский язык и письменность, а пленный по внешнему виду напоминал араба.
Подойдя к пленному, Семён с ходу двинул ногой по зубам солдата. Тот заверещал, выплюнув передние зубы вместе с кровью…
Маша присела на корточки, и глядя в глаза пленного спросила на арабском,
– На каких языках говоришь? Ты понимаешь меня? Тебе лучше отвечать. Если будешь молчать, я уйду, и ты будешь говорить с этим русским, – Маша кивнула на Семёна, который сидел на земле, играя ножом, крутя его в руке как фокусник.