– Лера! – отчаянный крик эхом пронесся над рекой, заставив меня выронить из рук весло.
Насколько я помнила, Лера – это сокращение от Валерии, а в округе сейчас была только одна известная мне женщина с таким именем. Другое дело, что никто и никогда не называл детектива кратким именем. Однако прежде, чем делать выводы, я решила проверить, все ли в порядке с моим куратором. Влад и Марта были со мной единодушны.
– К берегу, быстро, – скомандовал вампир и налег на весла.
В нас теплилась надежда, что таким надрывным голосом звали не нашу Валерию, а какую-то другую. Не могла ведь несгибаемая детектив Линсбрук попасть в неприятности так легко. Скорее кто-то из нас троих пострадает, но не всезнающая куратор.
Однако реальность оказалась жестока. Когда мы достигли места убийства Марика, то застали страшную картину. Валерия безвольной куклой повисла на руках Гледшира, не подавая признаков жизни. Глава департамента крепко держал ее, что-то нашептывая себе под нос с бешеной скоростью. Боюсь, никто в мире не смог бы разобрать того, что читал маг. Он произносил заговор за заговором так быстро, что было сложно уловить переход от одного заклинания к другому. Мужчина так боялся отпустить душу детектива, что держал ее насильно своей рукой в груди женщины. Его ладонь вся обуглилась, живой кожи не осталось, но он продолжал упрямо питать небьющееся сердце Валерии своей жизненной энергией.
Казалось, этот кошмар никогда не кончится. Мы ничем не могли помочь, никак нельзя было уменьшить боль главы. Стоило нам попытаться залечить его рану, и заклинание заживления вступило бы в резонанс с его заговорами. Сам Гледшир наотрез запретил нам приближаться к ним. Он готов был пожертвовать рукой, но не отпустить куратора. И мы приняли его выбор, смиренно ожидая хоть чего-то. Тогда мне не пришло в голову, что маги не читают заговоров и не пользуются силами природы, как это делал Вольфган. Он оплел Валерию живительными лианами, а вокруг них неожиданно распустились цветы, которые даже не росли в этой местности. Земля пропиталась силой ведьмы и начала плодоносить.
Целый час Гледшир боролся со смертью за душу детектива. Целый час горела в черном пламени его рука, причиняя неимоверную боль. В какой-то момент ядовитый огонь в груди Валерии начал затухать, пока полностью не исчез, вместе с уродливыми жилами. Только тогда глава отнял руку от тела женщины, нервно вслушиваясь в нечеткое биение ее сердца. Да, пульс был прерывистым и непостоянным, но он был, и это самое главное. Мы все выдохнули, ощущая неимоверное облегчение и навалившуюся резко усталость.