– Что до Элии, то я никогда с ней не работала. Она была одаренным некромантом, и сфера ее деятельности ограничивалась нежитью. Когда она стала работать над другими делами, я не знаю. К тому моменту орден упразднили, а меня сослали из Пятого края.
– Ты была на их похоронах! – я не сдержалась и обвинительного выплюнула эти слова в лицо куратору. – Как такое могло произойти, если ты была в изгнании?
Она хотела ответить, даже открыла рот, но вмешался Гледшир.
– Ей разрешили вернуться в Ардан на два дня, чтобы почтить память усопших, – спокойно пояснил ведьмак, непроизвольно приобнимая Валерию за плечи.
От их тандема я разозлилась еще больше. Я была одна, а их двое. Как я могла верить иному, что притворялся магом, и инквизитору, что притворялась обычным человеком?
– Она же плохо знала моих родителей. Откуда такое рвение побывать на их похоронах? – Я, может, и была импульсивной в тот момент, но обдурить меня было не так-то просто.
– А кто сказал, что разрешение касалось твоих родителей? – сказал как отрезал. – В ту ночь пострадали не только они. Изверг, что убил твоего отца и похитил твою мать, также принес в жертву семерых ведьм. Все эти преступления он совершил лишь с одной целью – поднять из мертвых покойного главу ордена инквизиции. И у него получилось. Полный ведьминский круг и сильная некромантка сделали то, что считалось невозможным: они сотворили из сильнейшего инквизитора умертвие. Такого не упокоить и не уничтожить, даже управлять им невозможно. Бывшие члены ордена оказались в тупике. С одной стороны, это была нежить, но с другой – их уважаемый глава. В тот страшный день ритуал унес семь ведьм, одну некромантку и душу бывшего главы ордена. Ричарда Рединга сожгли в синем, очищающем пламени, а его скелет запечатали в гробу из духовного железа и скинули в океан. Его же подчиненные привели приговор в исполнение, когда сам Рединг был в полном сознании.
Гледшир посмотрел на меня со странной смесью скорби и затаенной ненависти, затронув что-то глубоко внутри.
– Валерии разрешили прибыть в столицу для церемониального захоронения Ричарда Рединга, ее первого наставника. Похороны твоих родителей проходили на следующий день. Валерия лишь пришла отдать им дань уважения.
– И ведьмам. Девушки не знали, на что шли, – прошептала куратор, смахивая ладонью одинокую слезу.
– Все еще считаешь ее причастной к смерти своих родителей? – прозвучало как обвинение, с единственной целью – пристыдить меня за неподобающие подозрения в адрес детектива.
– Нет. – И это было чистой правдой. Не я одна пострадала от жестокости и несправедливости в тот злополучный день. Однако это не значило, что я не стану копать дальше.