– Вы сами связали все эти салфетки?
Ответа я не получила и на этот вопрос. Старушка упрямо смотрела в окно и даже ухом не вела. Возможно, мое знакомство с достопримечательностью Лайтхолла не будет столь захватывающим, как ожидалось.
Я осторожно пододвинула столик прямо к креслу, а потом дальше. Конструкция позволяла столешнице заезжать под самую грудь женщине. Так как она всегда ест в своей комнате, это было отличным решением. К тому же я не представляла, как бы Джо и Влад спускали ее с креслом вниз три раза в день для трапезы и дважды на чаепитие, а потом снова поднимали.
– Проще было бы разместить вас на первом этаже, – я даже не заметила, как сказала это вслух.
Старушка подняла на меня свои блеклые голубые глаза и улыбнулась, обнажив два ряда кривых желтых зубов. Ее губы со временем усохли, и их почти не было видно, а щеки свисали по бокам от подбородка. Мочки ушей оттягивали аж до шеи тяжелые золотые серьги. Наверняка женщина носила их всю жизнь, из-за чего уши в старости растянулись. Кожа Гледис напоминала пергаментную бумагу, такая тонкая и потемневшая от возраста она стала. Несмотря на весь набор нелицеприятной старости, женщина не вызывала во мне отвращения. Ее кожа была сухой, изо рта не пахло, и общий облик был странным образом невинным. Она мне понравилась.
– Милое дитя, я давно говорила Валерии, что ей было бы проще со мной, если бы я жила внизу, но наша госпожа слишком опекает остальных. – Хриплый, чуть срывающийся на конце слова голос был приятным для слуха и тоже не вызывал отторжения.
– Вас боятся. Не пойму только – почему? – Я указала рукой на чай, что пускал пар почти в лицо Гледис. – Я принесла вам перекусить. Приятного аппетита.
Мужчины не терпят нытья, брюзжания и старых немощных людей, только этим я могла объяснить такое странное отношение домочадцев к Гледис. Старушка само очарование и вежливость. А какие чудесные вещи она создает руками – глаз не отвести. Мне оставалось только смириться с тем, что эта загадка Лайтхолла оказалась не более чем выдумкой.
– Я пойду. За посудой позже придет Влад. – Ничего не оставалось, кроме как уйти. Мешать женщине чаевничать было бы грубо. Незнакомый человек мог напугать ее.
– О нет, дитя. Останься. – Хрупкая трясущаяся рука поймала меня за штанину. Казалось, даже кости затрещали, когда старушечьи пальцы сомкнулись на ткани. – Мне так одиноко здесь. Я буду рада, если ты составишь мне компанию. Вторая чашка на подоконнике. – Она протянула руку в сторону окна. – Валерия иногда любит посидеть напротив и всегда оставляет там чашку.