Я сделала, как просила Гледис: принесла чашку и села на стул напротив старушки. Ей, должно быть, было очень тяжело все время находиться одной в четырех стенах. Так и сойти с ума недолго. Хорошо, что Валерия ее не бросила.
– Сейчас я налью тебе чайку, дитя. – Она улыбнулась и перелила напиток из своей чашки в мою.
– Но как же вы?
Стоило мне только возмутиться, как чашка Гледис вновь начала заполняться горячим чаем. Через несколько секунд у нас было все готово для чаепития вдвоем.
– Валерия купила этот сервиз у столичного мага. Все, что попадает на его поверхность, может впитаться, если дать команду, и так же вернуться по просьбе хозяина. Обычно Влад заваривает для меня весь чайник, так что на двоих здесь вполне достаточно.
– Благодарю.
– Не стоит, Яна. Я только рада компании.
Старушка положила свою ладонь поверх моей, и меня мгновенно прошибло током. От ее пальцев исходил настолько леденящий и пугающий холод, что его впору было назвать могильным. Я отдернула ладонь, но неприятное ощущение никак не проходило.
– Значит, сирота. – Улыбка внезапно перестала быть доброй и превратилась в хищный оскал. Все черты женщины заострились, а в комнате будто резко потемнело.
– Да, – прошептала, инстинктивно отодвигаясь подальше от наводящей ужас старушки.
– Отец погиб на пороге дома, защищая тебя. Мать к тому моменту уже схватили. Эдгар и Элия Карли. Образцовая чета, – хрипел старушичий голос где-то, но я уже почти не видела ни комнаты, ни женщины в инвалидной коляске. Все сознание затопило паникой, а перед глазами предстал умирающий отец.
– Фигуры в балахонах с алыми ладонями связали твою мать. Один из чернокнижников схватил тебя, зажав покрепче рот. Ему не нравился твой крик, он раздражал его чувствительные уши.
Я снова ощутила ненавистный запах и вкус человеческой крови на губах. Руки нападавших были специально вымазаны в ней, но тот, что схватил меня, окропил их свежей. Кровью моего отца.
Воспоминания семилетней Яны полностью захватили меня, утянув в мир видений. Я уже мало понимала, где реальность, а где воздействие злобной старухи.
– Мать заставили провести запрещенный ритуал. Ей угражали твоей смертью.
Этого я не знала. Мои воспоминания ограничивались сырым подвалом, где меня держали два дня. После ищейки нашли меня и спасли. Очнулась в госпитале со сломанной рукой. Мой пленитель скинул меня в тот подвал как куль с тряпками, не заботясь о детских хрупких костях. Так я и покалечилась.
– У Элии не было выбора. Она знала, что идет на смерть.
– Мать была некромантом. – По щекам текли слезы. Перед глазами стоял тот злополучный подвал, в руке ощущалась сильная боль, а во рту так и остался ненавистный привкус крови.