Старик замешкался. Потоптался на одном месте. Потом уже далеко не так уверенно пошел к волку.
— Алифар, ты мне, как сын, ты моя отрада. Я тебе посвятил жизнь! — он говорит заискивающе, но головы не склоняет. Только хаотично качает и трясет ей.
— И решил поиграть во вседозволенность? — рука волка неспешно гладит голову змеи. Голос звучит как удары хлыста. Ровно, вкрадчиво, убийственно. Ощущаю, разряды жалящей энергии. Лохматый мужик пятится назад, крепче сжимает свой посох.
— Я был в краях неверных. Выполнял поручения. Ты знаешь, если бы не острая необходимость, я бы никогда не посмел прервать свою миссию. Но я почувствовал беду, гибель, черную отраву, что несет в себе самка. Над ней сгущается беда, и если сейчас ее не уничтожить, она обрушится на наши головы. В первую очередь на твою, Алифар. Ты потеряешь все. И народ твой погибнет, ибо победит мятежная сила зла.
— Спрашивал ли я твоего совета? — Владыка делает едва уловимый жест рукой, и старик падает на колени, утыкается лбом в пол.
— Меня призвало Солнце! Оно нашептало, чтобы оберегал! Усмири свой гнев, Алифар! И услышь, что я тебе толкую! Прикажи немедля разорвать ее! И даже ее мертвая плоть не должна находиться в пределах Шантары! — далее начинает причитать, бормотать что-то бессвязное.
А я отчетливо понимаю, что сейчас один кивок головы главного волка, и меня действительно разорвут на части. Моя жизнь в его руках. И я ничего с этим не могу сделать. И совсем не понимаю, чем я так не угодила старикашке. Мы ранее не виделись. Я ничего ему не сделала. Да и какое в принципе ему может быть дело до обычной рабыни.
Они говорят на их языке. Я пытаюсь сохранить хотя бы внешнее спокойствие. Нельзя им показывать, что я их понимаю. А может, старик почувствовал странности, происходящие со мной? Знает нечто неведомое даже мне? Не могу решить эту головоломку. И будет ли это все иметь значение, если Алифар примет решение не в мою пользу…
Глаза волка больше не искрятся солнечной энергией, они потемнели, приобрели багровый оттенок. В зале все притихли. Никто не перешептывается, кажется, даже не дышат.
— За неповиновение следует кара, — Владыка, смотрит на одну из сидящих рядом огромных пантер. Взмах ресниц, повелительный взгляд. Между ним и животным происходит немой диалог.
Пантера встает со своего места. Медленно подходит к старику, скалится, и хватает его за шиворот. Тащит к выходу. Он упирается, орет.
— Ты не можешь меня убить! Свет моего сердца! Мой повелитель! — он бьет пантеру палкой. Пытается вцепиться своими жуткими черными ногтями за пол.