— Это мое дело, — одергиваю ее руки.
Джана сегодня выглядит свежо, порхает как бабочка. Так, наверное, и выглядит влюбленная женщина. Этот блеск в огромных глазах, мечтательная улыбка, легкость движений. Одна ночь и она еще больше похорошела.
Интересно, а если бы у меня был секс, как бы я выглядела наутро? От своих мыслей становится дурно. Шантара меня слишком быстро меняет, подчиняет себе, не спрашивая разрешения.
Завтракала я с Джаной в маленьком помещении. Девушка боялась меня вести в общую залу. Сказала, что Зухра еще мечет громы и молнии. Ела я с аппетитом. И никак не могла утолить голод. Хотя удивительного ничего нет, столько времени голодовки. После тюрьмы и дороги в Шантару, мне все сейчас казалось необычайно вкусным.
К сожалению, все попытки Джаны оградить меня, не увенчались успехом. Едва мы появились во дворе, как я очутилась под прицелом их взглядов. Ненависть, презрение, недовольный шепот. Если бы они могли, не сомневаюсь, разорвали бы меня в клочья.
— Прав был Бурхан — горе нам принесет. Посмотри, что на чувырлу нацепили, — мама говорит на языке оборотней, стоящей рядом с ней Рияде и еще двум незнакомым мне девушкам.
— Такие камни испортить! Это же все равно, что на свинью украшения нацепить, — фыркает возмущенно.
— Нет, Риада, моя милая, гораздо хуже, свинья она симпатишней будет!
— Не дочь, а ходячее проклятье, — вздыхает мама. И столько в ее голосе ненависти, жажды растоптать, раздавить. А меня мучает извечный вопрос: «За что?».
Джана уводит меня от них. Ободряюще улыбается.
— Владыка ждет. Мне сказали тебя привести. Думай, лишь о предстоящей встр… — слово обрывается. Она замирает. Прирастает к земле, смотрит в сторону. Там около оранжевых кустов, на приличном расстоянии от нас Басир целует какую-то девицу. Обнимает, мнет ее ягодицы. Все выглядит очень пошло, грязно. Создается впечатление, еще немного и он возьмет ее тут.
Джана сжимает мою ладонь крепче. Ощущаю ее дрожь и сдавленный стон боли. По щеке катятся две крупные слезинки.
— Пошли, мы опаздываем, — пытается взять себя в руки. Вымученно улыбается. А я ведь знаю, что в этот момент у нее все внутри разрывается от дикой боли.
А ведь еще вчера она меня пыталась уверить, что свыклась с подобным. Нет. Когда тебе дорог человек — это невозможно принять. Даже если изначально она согласилась на такой формат отношений. Это всегда полосует по сердцу, жестоко, немилосердно.
Не двигаюсь с места. Продолжаю смотреть на омерзительную картину. Очень хочу отвести взгляд и не могу. Меня захлестывает водоворот эмоций Басира. Он смотрит в ярости на самку, до боли сжимает ее податливое тело, и хочет разорвать, он ее уже ненавидит, за другой запах, за слащавые стоны, за противный голос. Она другая. Она чужая. Она не Джана. И это доводит его до безумия. Ему необходимо излечиться, вытравить светловолосую ведьму из головы. Он стал сам на себя непохож. А если его волки проведают, что он правая рука Владыки, стал зависим от самки? Что он днем и ночью думает, как ворвется в ее горячее лоно? Еще немного и он забудет про дела Шантары, сам превратится в раба.