Будет ли мне больно?
Да.
Сильно ли меня это ранит?
Да.
Буду ли я сломлена?
Нет. Никогда. Ни за что.
Я молча веду его на второй этаж. Уверена, что он даже не знает о существовании этой двери. Она ведь в самом дальнем углу, через пару дверей после моей спальни. Сколько раз он входил в мою спальню? Один? Два раза? Готова поспорить, что каждый раз он бежал из неё сломя голову, не оборачиваясь и не смотря по сторонам.
— Мина, — зовёт меня Влад, когда мы подходим к этой самой двери, — ты меня пугаешь? Что происходит?
Я поворачиваюсь к нему: он не сводит с меня глаз, немного наклонив голову. Ему страшно? Почему?
— Надеюсь, что ты не станешь снова меня ненавидеть, после того, как узнаешь, — говорю я, рассеянно улыбаясь, получается немного кривовато.
— Что ты?..
Я делаю глубокий вдох, вставляю ключ в замочную скважину, прокручиваю несколько раз, затем толкаю дверь.
— Входи, — прохрипела я.
Влад сводит густые брови, тянет ко мне руку, но я отхожу в сторону. В комнате темно, Влад исчезает из моего поле зрения. Я вхожу следом и сразу окунаюсь в знакомую мне стихию: ноздри затрепетали, уловив родные специфические ароматы краски и холста.
Мне не нужен свет — я знаю всё на ощупь. Но Влад не знает, поэтому я щёлкаю выключателем и замираю.
Я смотрю на Влада, боясь даже просто сделать вдох, как обвиняемый, ожидающий приговора. Странно, но когда становится светло, первое, что я вижу — это его лицо. И оно обращено ко мне.
Влад не вертит головой, не осматривает помещение, в которое я его привела. Нет, он ничего из этого не делает. Всё его внимание обращено ко мне. И только.
Я сглатываю, затем закусываю губу. Мы молчим. Я хочу сделать шаг, но не могу. Глаза Влада либо слишком далеко, чтобы я могла что-то рассмотреть, либо они просто ничего не выражали. Я жду, когда он отреагирует.
Он ведь всё понял. Возможно, именно сейчас все ниточки соединяются, сплетаются, образуя узелок.
Прямо позади него картина, над которой я работаю уже неделю. Всю ту неделю, что я провела рядом с ним. На этом холсте всё, что рвалось наружу в течение этого времени. Каждый цвет, каждый мазок краски — крик моего сердца. Я не могла сказать ему, показать ему, но я могла выплеснуть всё здесь. Это мой мир, это моя вселенная. И сейчас я впустила сюда Влада.
Я вскидываю голову, несмотря на то, что мой свитер остался внизу, и сейчас мою грудь прикрывает лишь кружевной бюстгальтер. Я ведь не виновата в том, что оказалась этой художницей. Вздёргиваю подбородок, вспоминая о том, что я не могу позволить себе быть слабой. Сжимаю кулаки, впиваясь ногтями в мягкие ткани. Я не боюсь.