Я упрямо смотрю перед собой, не отводя глаз от конечного пункта. Жених смотрит куда угодно, но только не на меня. Я так и знала. Ему даже смотреть на меня противно.
Грудь сдавливается железными тисками, сердце обливается той желчью, что у меня вместо крови.
Мы уже почти на месте, когда он заставляет себя взглянуть на меня. Я свожу брови на переносице, скрывая паническую дрожь.
Отец передает мою руку жениху. Его рука холодная и жесткая. Он напряжен. Его глаза проехались по мне, словно наждачной бумагой. Губы скривились.
Его голос все еще звучит в моей голове.
— Если ты все-таки явишься на эту церемонию, я возненавижу тебя. И я сделаю всё возможное, чтобы ты каждый божий день жалела об этом!
Не отрываясь, смотрю на него и вижу только одно.
Ненависть.
Я не ожидала чего-то другого. Он терпеть меня не может. Я не его принцесса из сказки, а он не мой принц.
После того, что я пыталась сделать, у него есть полное право презирать меня.
Я планировала растоптать его любовь и разлучить с любимой.
Он никогда не сможет жениться на той, которую любит. Он никогда не сможет быть счастлив. Он не назовет свою любимую женой, не будет трепетно ждать рождения совместных детей.
То, что произойдет сейчас, перечеркнет все, о чем они когда-то мечтали, что планировали, к чему стремились.
А я? Хочу ли я быть счастливой? Хочу ли все то, что только что перечислила?
Все, что мне нужно в жизни — это деньги. У меня нет столько, сколько нужно. А вот у отца есть. И он может управлять мной, словно марионеткой, давая взамен наличности.
Девушка, регистрирующая наш брак, сияет так, будто это она здесь невеста. Она едва не поёт, радостно улыбаясь.
Девица затягивает речь о счастливом браке и общих обязанностях. Муж должен любить свою жену, жена должна подчиняться своему супругу… бла-бла… что-то там ещё.
Я не слушаю, ведь все это неважно. Не для нас. Мы стоим лицом друг другу, но я рассматриваю пуговицы на его пиджаке, а он вообще закрыл глаза.
Мы никогда не станем семьей.
Первым спрашивают жениха, согласен ли он взять меня в жёны.
— Да.
Его голос твёрд и груб. Я не только слышу, но и ощущаю холод, он даже проникает под мою кожу.
Следом идет вопрос, адресованный мне.
Я поднимаю на него глаза. Он все-таки открыл свои, его ладони сильнее сжимают мои костяшки, привлекая моё внимание.
— Скажи «нет», — прошептал он, я поежилась. — Скажи!
Я не могу сказать «нет». Это сродни вынести смертный приговор. Я не смогу пожертвовать жизнью ради его счастья. Я сделаю всё, чтобы сохранить эту хрупкую жизнь.
Жар внутри меня, недавно потушенный чувством вины, разгорается с новой силой.