Влад смотрит пристально, выжидает. Я тоже не моргаю. Я вижу, как двигаются его губы, когда он произносит эти слова, и я готова простить ему все то, что он сказал в нашу первую брачную ночь.
Как человек может видеть то, что никто другой не видит, и в то же время быть абсолютным слепцом? Как он может видеть все это в моих картинах и не разглядеть во мне? Неужели пелена предубеждения настолько плотная?
Сейчас я могу почувствовать, насколько он может быть внимательным и заботливым по отношению к тем, кого любит. Но только не ко мне. Меня он ненавидит.
Странно, но в данную минуту я не вижу в нём никакой злости. Его изумрудные, с темным ободком глаза такие ясные. Влад будто ищет во мне поддержку.
Картины. Мои картины. Он любит мои картины.
Я должна что-то сказать, ответить ему. Но он не задал вопроса.
— Ты прав, — выдыхаю я. — Это крик о помощи. Вот только ты не сможешь её спасти.
Я разворачиваюсь и убегаю, перешагивая сразу через две ступеньки. Влад что-то крикнул мне в след. Я не услышала из-за шума крови в ушах.
Кажется, я сейчас опять разревусь. Почему он постоянно доводит меня до слёз, даже когда не обижает?
Мина
Тюрьма — вот как следует назвать мой брак. Я каждый долбанный день мотаю отведенный срок. Кажется, что он не кончится никогда. Но нет, осталось всего-то каких-то там пять месяцев и одна неделя. Я все считаю. А потом я устрою очередную выставку, продам шесть картин и, вуаля, я свободна.
— О-о-ой, блин, — в одной руке я держу кисточку, а в другой — бутылку вина. И, кажется, что она опустела слишком быстро. Я трясу бутылку, чтобы удостовериться, что в ней уже ничего не булькает. Затем ставлю её на пол, аккуратно приземляю кисть на стол.
Я медленно шагаю по коридору второго этажа. Окно открыто. Слышно, как моросит дождик.
Бр-р-р, ненавижу сырость и холод. А еще я боюсь грома, особенно, когда одна.
Слышу внизу шум.
О нет, только не опять! Пятая встреча за неделю: я так скоро с ума сойду.
Я останавливаюсь в шаге от кухонной двери, слышу противную возню, делаю глубокий вдох, затем со всей силы толкаю дверь. Она, естественно, с шумом ударяется о стену, отскакивает от неё, почти возвращаясь обратно.
Послышался оглушительный девчачий визг, и одно тело отскакивает от другого. Ну, мне так показалось в темноте. А свет я не собиралась включать, мне не хотелось опустошать желудок, под завязку заполненный дорогим вином.
Я и в темноте прекрасно вижу, что Влад и Алина стоят, прислонившись к столешнице. На нем спортивные трико и, собственно, всё. Алина же, как раз наоборот, одета только в верхнюю часть одежды — мужскую рубашку.