— Я не оскорблял. Я высказал свою точку зрения.
— О которой тебя никто не спрашивал, — поднимаюсь на ноги, ставлю остатки посуды на столешницу и лезу под мойку за веником.
— Ты права. Прости.
От изумления влетаю затылком по так некстати выскочившему откуда ни возьмись металлическому выступу. В глазах пляшут звёздочки хронического невезения, но всё это ерунда, потому что… Он что, реально только что извинился?
Однако.
Сначала пожалуйста. Теперь прости. К такому жизнь меня не готовила.
— Чего грохотало? Вы опять решили подраться? — на кухне нарисовывается Даня, лицезрея керамические руины под ногами, полуголого друга и меня в позе рака… С метёлкой. — И что тут творится?
— Посуду хреначим. На счастье, — сгребаю всё в совок.
— На чьё счастье?
— Чьё‑нибудь. Моё. Твоё, — кивок на Демьяна. — Его. Его в приоритете. А то он какой‑то злюка. Наверное, это потому что его никто не любит.
Шутку не оценили.
— Много болтаешь, — холодно бросает тот мне. — Тебе никто не говорил?
— Бывало, да. И что шило в одном месте потерялось тоже частенько отмечают.
— Причём там оно не одно, — по‑ребячески хихикает братец. — Их там штук пять заныкано.
Дверная трель прерывает этот безумно интересный разговор.
— Иди гостей встречай, а то сейчас тебе что‑нибудь куда‑нибудь засуну, — хмуро морщу носом. — Подумаешь, чуть‑чуть гиперактивная. Мне ещё в детстве это поставили.
— Да уж помню. По восемь раз за день из луж доставали и переодевали. И зелёнку скупали упаковками, потому что вечно кое‑кто башкой вперёд с деревьев и гаражей сигал ласточкой. Кто ногу пропорол арматурой на слабо? Кровища хлещет, всю туфлю залила, та лужей растекается, а она умоляет родакам ничего не говорить. Иначе гулять больше не отпустят, — Даня продолжает вещать уже на полпути в коридор.
— Кто кого куда не отпустят? — у Киры ушки на макушке. Издалека всё слышит.
— Да есть тут одна… гиперактивная, — хмыкают в ответ, забирая заманчиво бренчащие дутые пакеты у Тимура. — Я тут подумал, может пиццу заказать?
О, пиццу брат любит. Обожает. У него на холодильнике висит целая коллекция магнитов и буклетов с номерами телефонов итальянской кухни местного российского разлива. Причём ни один не повторяется. Кто бы знал, что из роддома родители двадцать пять лет назад привезут черепашку‑ниндзя.
Ясное дело пицца в конечном итоге заказана, причём в трёх вариантах. К ней в компанию весьма гармонично вписывается суши‑сет. Следующие пару часов опустошаем купленную тару, общаемся и играем в настольные игры. «Уно», «Взрывные котята», «Свинтус». Миленько, забавно, но на «Дженго» моему терпению подходит конец.