».
Миленько. Интересно, мне должно быть лестно от того, что скромная персона имени меня смогла его разговорить? Или впору обижаться, что именно я встала ему как кость в горле? Что ж, секрет расшатанной нервной системы красавчиков раскрыт. Завтра как набью себе татушку на лбу, устрою ему ещё один эмоциональный всплеск. И, возможно, сердечный приступ. Надо же как‑то развлекаться.
— Мне сказали, ты рос в детском доме…
— Сказали ей… — мрачнеет собеседник, догадываясь откуда растут ноги. — У одной рыжей девицы длинный язык и никакого чувства самосохранения.
— Это такая тайна?
Ну вот, мне уже совестно, что я открыла рот и сдала человека.
— Нет. Но это не твоё дело.
Не моё дело. Ладно. Пусть так. Он прав.
Стоим дальше, наблюдая за проплывающим по каналу экскурсионным теплоходом, спешащим присоединиться к сородичам на Неве, где уже общим кортежем выводок пройдётся под разводящимся Александровским мостом.
— Хочу попасть на крыши, — говорю я ради того, чтобы что‑то сказать. Потому что мне неловко. Не могу стоять и молчать. Моторчик в заднице требует работы либо конечностей, либо речевого аппарата. — Ты не знаешь, где‑нибудь есть незапертые чердаки? Чтоб с красивым видом.
— Знаю.
— Дай адрес.
Демьян брезгливо отстраняется от железного заборчика, растирая след ржавчины, оставшийся на коже.
— Дай воды, — то ли просит, то ли требует он. Швыряю не глядя. И попадаю. — Блять! Ты что творишь?
Зажимаю рот ладонями, чтобы не заржать.
— Прости. Но ты ж сам просил!
— Я просил: «передай, пожалуйста, воду», а не «кинь мне бутылкой в рожу и разбей нос!»
Эм…
— А где пожалуйста‑то было? Я его пропустила.
— Это подразумевалось, — огрызаются, сердито протирая ушибленную переносицу. И чё он гонит? Ничего не сломано. Неженка тоже нашлась.
— Ах, — саркастично фыркаю я. — Ну тогда я, типа, извиняюсь. Мысленно. Ааа! — пронзительно взвизгиваю, чувствуя, как ноги отрываются от асфальта, и я опасно накреняюсь через ограждение вниз головой, нависая над водой. Если он сейчас меня отпустит…
— Как думаешь, отомстить тебе или быть выше? — насмешливо интересуется голос Демьяна где‑то в районе моей пятой точки, светящей задранной юбкой.
— Я не очень хорошо плаваю, — пищу на панике. Мало того, что плохо плаваю, так мне ещё и абсолютно не хочется барахтаться в грязной застоявшейся воде. Правда, подразумеваю, Игнатенко тоже этого не хотелось делать.
— Ничего. Я тебя брошу, я же и вытащу. Захлебнуться не успеешь. Ну так что, выдерга? Каковы наши дальнейшие действия?