— Ты без трусиков, — стонет он, касаясь моего открытого центра.
— Я ждала тебя…
Иэн тянется к бардачку и достает презерватив. Грациозным движением он натягивает его на свой большой и эрегированный член. Я хватаюсь за его плечи и приподнимаю бедра, дразня себя и его.
Он закатывает глаза, когда я медленно опускаюсь на него. Его сильные руки впиваются в мои бедра, пока я двигаюсь на нем. Каждый раз наш секс раскрывает в нас что-то новое. Я уже знаю, что, если я поцелую его между ключицей, его бедра подскочат, и его член окажется во мне глубже. Я стараюсь запоминать, что ему нравится, стараюсь находить на его теле такие точки, о которых он сам еще не подозревает. Иэн тоже знает, что, если его палец надавит на мой клитор, я начну извиваться и издавать стоны еще громче. Ему нравится, когда я кричу. Я не притворяюсь и действительно теряю контроль рядом с ним.
Я кончаю первая, не без помощи его пальца, который играет с моим клитором. Затем Иэн издает дикий стон, который я глотаю, прильнув к его губам. Его тело все еще в спазмах оргазма подо мной.
— Ты меня убьешь… — еще один стон, и он успокаивается.
— Пока в моих планах этого нет.
Его мышцы расслабляются. Я провожу по ним ладонями. Мой взгляд останавливается на тексте, выбитом на левом боку. Это латынь, и так как я ее изучала в школе, знаю, что это надпись означает — «Я знаю, что ничего не знаю». Но больше меня привлекают маленькие цифры, выбитые экзотическим шрифтом прямо возле тазовой кости.
— Почему «семнадцать двадцать девять»? — Я касаюсь небольшой татуировки.
Иэн расслабленно откидывает голову на сиденье.
— Это глупо, — усмехается он. — Когда один парень, Арчи, впервые познакомил меня и Майки с Тайлером — владельцем «X», он сказал, что мы должны как-то назвать себя. Если мы носим банданы, значит и называться должны соответственно. То, что он должен рассылать на наши телефоны в те дни, когда открыт клуб.
— Что-то типа кода?
— Да. Майки посмотрел в тот момент на часы, и сказал вслух время. Тайлер сказал, оригинально. До нас не сразу дошло. Вот так мы и стали «17:29». Со временем цифры стали много значить для нас. Я знаю, это туманное объяснение, но это все, что я могу сказать.
— Это грань между заходом солнца и наступления ночи, — говорю я. — Можешь не объяснять, не все в мире объяснимо.
Он смотрит на меня какое-то время, изучая каждую черточку моего лица.
— Именно на этой грани начинается настоящая жизнь. Теперь ты с нами. Со мной. — Он целует меня. — Ты не похожа на других, мне предстоит много работы, чтобы разгадать тебя.