– Это кабинет отца. И тебе здесь тоже нельзя быть! Если папа узнает, тебе несдобровать, – упрямо отвечает Ари брату, гася в себе страх.
– Я наследник. Мне можно всё! А вот ты знай своё место! – надвигаясь на сестру, зло рычит Нияр. – Тебя здесь никто не любит. Ты никому не нужна. Отец тебя терпит из жалости. Если бы не его доброта, я бы давно выбросил тебя на улицу, где тебе и место!
Грубые слова брата больно жалят девочку. Ранят так глубоко, что становится трудно дышать.
– Это неправда… неправда. Ты все врешь! Ты злой! Отвратительный! – дрожащим от эмоций голосом кричит Ари.
– А ты рыжая, никому не нужная уродина! – с довольной улыбкой говорит Нияр, заметив застывшие слезы в глазах сестры. – Исчезни с моих глаз, пока не получила.
Ари сжимает кулачки, смотрит на брата с яростью, а после выбегает из кабинета.
Тем же вечером, когда отец возвращается домой, он вызывает Ариеллу к себе в кабинет.
Граф с порога обвиняет дочь в воровстве и даже не пытается выслушать ее сбивчивых оправданий. Ему достаточно слов находящегося там же Нияра, который с торжеством в глазах взирает на расстроенную сестру.
За воровство, в котором виновной граф считает дочь, он самолично высекает розгой Ари. И запрещает Алме в течение двух дней звать лекаря.
Двое суток малышка мучается от боли. И за двое суток она наконец смиряется и принимает, что граф Белфрад лишь на словах её отец. А на деле – совершенно чужой человек.
С тех пор Ариелла больше не питает ложных надежд. Никогда не привязывается ни к кому и ни к чему. Исключение – няня. Только благодаря её поддержке и заботе Ариелла держится так долго.
Мне очень жаль девушку, к которой судьба была столь неблагосклонна. Очень обидно за нее, за нас, ведь я тоже прожила все те ужасные несправедливые моменты вместе с Ари. Я видела собственными глазами скотское отношение отца и брата к ней.
Но если Ари это ранило и заставило закрыться в себе, страдать от боли и ненужности в одиночестве, то во мне проснулась холодная злость.
Черта с два я спустила бы такое отношение!
Родители за всю мою жизнь ни разу на меня руки не подняли. Да, отношения у нас не очень близкие, я ранний ребенок, мама родила меня, когда ей только восемнадцать исполнилось. Как итог, она была не готова к материнству. Ей хотелось реализовать себя в жизни, и большую часть детства я провела у бабушки с дедушкой. Лишь когда мне исполнилось одиннадцать, родители окончательно осели и остепенились. Забрали меня к себе, и мы стали семьей.
В моей душе есть на них обида. И порой в пылу эмоций я не раз указывала им на ошибки.