Рыжая Селин брезгливо сморщилась и неприязненно покраснела, отчего количество веснушек на ее лице резко увеличилось.
— Удел слабаков! — фыркнула она.
Я же решил не ввязываться в контракты с отработкой. Подчиняться армейским дуболомам или гражданским идиотам — разница не большая. После Агеона я испытывал лютую неприязнь к любому начальству. Уж лучше взять этот контракт испытателя и посвятить свободное время практике и собственному развитию. К тому же деньги у меня есть и, в худшем случае, мне потребуется не более двух камней с «неизвестными свойствами».
* * *
В обитель Персептрона я зашел двадцать восьмым, предварительно выслушав восторженные впечатления от уже побывавшей там Селин.
— Это невероятно! Ты заходишь внутрь, и…такое чувство, будто тебя пронзают взгляды тысячи голодных глаз! Они тянутся к тебе, проникают в самую душу и… и…будто хотят сожрать! Высосать все соки из бессмертной сущности! — всплеснув руками, выдала она.
— Глаза и сожрать? Что за чушь! Ты случаем головой не ударилась? Может там, на входе порожек высокий и ты… — не поверил Петер.
— Это ты при рождении головой ударился! И вообще — сам убедишься! — фыркнула рыжая.
Приняв информацию к сведению, я спустился к кафедре и вошел в указанную дверь. Жильё Персептрона выглядело как полноценный гексагон, пять стен, которого были покрыты тысячами демонических камней, заключенных в прозрачные стеклянные оболочки. Хм, со стороны это и правда, выглядело, как…глаза. Но не живых, а скорее стеклянных, тех что вживляют чучелам разных редких тварей. Доминанты едва заметно мерцали, создавая атмосферу тревожности и ожидания чего-то необычного. Я вошел в центральный круг и недоуменно оглянулся: что делать-то? В этот момент свет в помещении полностью погас, а я ощутил чье-то незримое, холодящее кожу, присутствие. Комнату заполонил низкий клокочущий гул, будто я попал в утробу огромного зверя или…механизма. Со спины мне почудилось резкое движение, и я оглянулся — место двери заняла шестая, матовая и черная как беззвёздная ночь, стена. На первый взгляд пустая, но именно от нее исходило непонятное назойливое внимание. Увлекшись разглядыванием любознательной тьмы, я не заметил как «голодные глаза» начали свой мистический хоровод. Они разом потухли, а потом быстро-быстро наподобие стробоскопа принялась мерцать, создавая странные гипнотические узоры. В голову ударил пришедший извне приказ: «Смотри!» и я подчинился. Я всмотрелся в игру света и тени, моё сознание немедленно поплыло и устремилось вверх, точно дым от церковной ладанки. В следующее мгновение я осознал, что нахожусь на ментальном плане.