Костик, молодой лоботряс, у которого на уме только развлечения и женщины. Но он самый продуктивный в их отделе. Главное, его контролировать и направлять, потому что его слабость — это неорганизованность. Всю документацию Костика ведёт Юля. В принципе это её единственная обязанность.
— Юль, а что происходит? — спросила Лерочка, когда Юля уже почти смирилась с необходимостью работать, достала несколько папок из шкафа и разложила у себя на столе.
— Что? — опешила Юля. Ведь обычно их общение ограничивается приветствием и прощанием. За несколько лет совместной работы они не сказали друг другу и десятка фраз. А сейчас Лерочка сама подошла и что-то спрашивает.
— Трифонов словно с цепи сорвался. Загрузил всех работой по самые уши, вон даже тебе досталось. Тамара Ильинична опять за сердце схватилась, Костика куда-то услали.
— Я не знаю, — тихо ответила Юля, и кровь прилила к лицу.
— Не знаешь? — засомневалась Лерочка и посмотрела на неё с таким подозрением, что Юле захотелось хоть что-нибудь придумать, лишь бы не выглядеть сейчас, как хранящий тайну партизан. Ведь на самом деле она ничего не знала, но только ей вряд ли поверят, она же дочка владельца компании.
Когда Лерочка отошла, Юля задумалась. Трифонов действительно какой-то напряжённый в последнее время, но он просто душка по сравнению с отцом. Вот кто действительно с цепи сорвался, так это Потапов Игорь Владимирович.
Но Лера на этом не успокоилась. Её натура требовала движения, а движение создавала информация. Узнать хоть что-то у Юли не получилось. Лера направилась к Тамаре Ильиничне.
— Работать заставляют больше, а зарплату задерживают, — сказала Лера так громко, чтобы слышала Юля.
— Во второй раз нам задерживают денежки, — подхватила Тамара Ильинична и повернулась к Юле. — Юлечка, ты не слышала, может, у компании какие-то сложности?
— Нет, не слышала.
— Игорь Владимирович что-то говорил?
— Нет, не говорил, — начала раздражаться Юля.
Тамара Ильинична поняла её раздражение по-своему и, недовольно поджав губы, отвернулась. Ей и в голову не могло прийти, что Потапов ничего не рассказывает своей единственной дочери.
После разговора с коллегами стало муторно на душе. Она опять посмотрела на папки, разложенные на столе. Только никак не получалось сосредоточиться, нисколечко не хотелось заниматься этими бумажками.
Вот не будет она выполнять задание Трифонова, что тогда? Уволить он её не может. Премии её лишат? Даже смешно. Если она сейчас будет сидеть, не шевелясь, на своём месте, как памятник, и то её не уволят, а по-прежнему будут исправно платить зарплату. Как в таких обстоятельствах найти стимул работать?