- Разбудите меня, когда сильно захотите спать, - сказал Анри, чувствуя, как слипаются глаза.
Впрочем, уснуть по-настоящему все равно не удавалось. Эта была та настороженная дремота, когда видишь легкий, прозрачный сон, но при этом слышишь все, что происходит рядом. Да еще и продолжаешь думать о том, что не дает покоя.
Казалось, он зашел в тупик, из которого нет выхода. Да, им с Хьюго удалось добыть колдовские браслеты, и Мэрион стала совсем другой. Настолько другой, что это давало призрачную надежду. Однако что дает ему эта перемена, если он окажется далеко от нее? Даже если в самых безудержных мечтах представить, что Мэрион вдруг полюбит его, между ними будет стоять вражда их отцов, вполне естественным продолжением которой стало событие этой ночи. Ни Беннет, ни Рене не захотят породниться. Даже если герцогиня вдруг снова вмешается… впрочем… что, если она надумает вмешаться? Он ведь признался ей, что влюблен в Мэрион.
- Да спите вы уже, Анри, - проворчал Хьюго со скамьи, - что вы возитесь, как жук?
Все глубже проваливаясь в непрочный зыбкий сон, Анри думал, что оказался в очень странном положении. Никому из тех, кого хотелось считать друзьями, он не мог доверять полностью, безоговорочно. Отец ненавидит Беннета, Хьюго тоже увлечен Мэрион. Герцогиня хоть и помогла ему, испытывая некое чувство вины, но вряд ли сделает больше. Зачем ей новые ссоры с Ричардом? А с другой стороны – граф, который, если уж решил избавиться от нежеланного претендента на руку дочери, вряд ли оставит эту затею.
К утру ветер переменился, но слабее не стал. Ледяные порывы вымели с ослепительно-синего неба даже крохотные клочки облаков. Шторм продолжался уже неделю, и начали поговаривать, что это божий промысел, препятствующий возвращению короля в Нормандию. Что Ричард нужен на английской земле и что война с Филиппом окончится разгромом. Архиепископ Уолтер каждый день служил мессы, вознося молитвы за короля и его войско, просил Всевышнего об усмирении стихии, но это не помогало.
Когда Анри проснулся, Хьюго в комнате уже не было. Зато Уилл вынимал из вещевого мешка и раскладывал на скамье чистую рубашку, брэ и шоссы. Поодаль стоял таз для умывания и ведро воды.
Анри откинул тонкое одеяло и сел. Увидев окровавленную полосу ткани, обвившую его грудь, Уилл вытаращил глаза так, что они едва не выпали на щеки.
- Что случилось, сэр? – спросил он в ужасе.
- Ночью здесь побывал… какой-то ревнивец, - ответил Анри первое, что пришло на ум. – Ты же знаешь, я спас леди Мэрион Беннет, когда ее лошадь понесла. А потом попросил за нее герцогиню, и та взяла ее к своему двору. Кому-то это не понравилось. Жаль, что я не разглядел в темноте, кто это был.