Я давилась, но продолжала вбирать в себя конец так глубоко, как он этого хотел. Только его желание сейчас имело значение, перед этим мерк даже мощный оргазм.
Ещё несколько резких болезненных движений. Ещё несколько вторжений его языка внутри, пока его рука сжимала сосок сильнее, а вторая стягивала тканью горло. Ещё несколько громких смачных стонов и звуков. И вот….
Я забилась во втором красочном оргазме, чувствуя, как член в узком горле превратился в раскаленную сталь, выплёскивая потоки густой жидкости мне в горло.
________________________________________________________________________
— Что с ними будет? — спросила я, пока руки Давида намыливают мое тело, а я любуюсь крепким торсом и большим покачивающимся от движения членом. — Они такие сумасшедшие.
— Если Макар, перестанет мается дурью, то они все преодолеют. Майя, — поднялся он с карточек и обхватил мое лицо пальцами. — Прям сейчас мне меньше всего хочется говорить о племяннице.
Я облизала губы, сглатывая потоки воды и улыбнулась, отобрав у него мочалку.
— А о чем тебе бы хотелось поговорить? — спрашиваю тихо, обхожу кругом, и начинаю намыливать это совершенное в своей мужественности тело, широкие плечи, мускулистые руки, твердый пресс и ниже. Там, где член всегда встречает меня с радостью.
— О том, что ты научилась мне доверять.
— Научилась, — киваю и обмываю упругие ягодицы и вдруг чувствую руку на своих.
— Докажи.
Его хриплый шепот смел подчистую все игривое настроение. Осталось только задыхаться от нехватки воздуха, потому что я знала, чего он хочет. Я и сама давно этого хотела, но боялась.
— Сейчас?
— Чем раньше мы это решим, тем лучше, — проговорил он и выглянул за дверь вернулся с зажатым кулаком.
В руке его была анальная пробка. Красивая. Из хирургической стали со сверкающим бриллиантом на конце.
— Какая красота, — невольно прошептала я, касаясь кончиками пальца этого совершенства. — Давид…
— Я не давлю. Ты должна сама.
О, Господи. Как стыдно. Как страшно, а главное как возбуждение режет нервы ножом давно мучавшая меня фантазия.
Я киваю, обхватываю прохладный предмет, чувствуя, что сердце сейчас выпрыгнет из груди.
Давид серьезен, как никогда, ведь он понимает, что своими действиями окунает меня в неприятные воспоминания.
И только в моих силах преодолеть страх анального секса, который я так долго испытывала.
Давид выключает воду и требует:
— Возьми ее в рот и оближи.
Я бы лучше член… Но его голос не располагает к шуткам, и я подчиняюсь. С превеликой радостью. С наслаждением. Открываю рот, обхватываю губами пробку с чуть заостренным наконечником.