— Кто это? — спросил врач.
— Да, ростовщик местный, не важно. На что деньги?
— В благотворительный фонд, — пояснил Стас, и они стали наблюдать, как Вова дерется с местным верзилой. Неплохо дерется, но шансов не было и вот уже через секунду, Давид и Стас втянули воздух, словно на себе ощущая боль от удара по голове, которым Вову и свалили.
— Недавно же вроде вливали пару миллионов? — пожевал губу Давид, снова вернувшись к прерванному разговору.
— Ну, так это понятно. Тут дело особое. Я уже вложил свои средства, семья девочки что-то там собирает, но этого мало. А девочке жить осталось от силы месяц, если сердце не заменить. Она уже в коме.
Давид почти не слушал, он уже готов был дать согласие, но не смог не съязвить.
— И это конечно еще одна великолепная операция в твою копилку?
— А в твою отмытые деньги и репутация твоего благотворительного фонда, с которого ты получаешь не меньше, чем с компании.
— Все-то ты знаешь, — усмехается Давид и в пару звонков перечисляет нужную сумму на счет фонда и распоряжается, чтобы их отдали на операцию Лены Власовой.
После того, как все дела были решены, Давид снова решил задать вопрос о Майе, но его перебил не вовремя подошедший Вова.
— Ну что, мужики, потренировались, теперь по шлюхам?
— Вова, — предупреждающе рыкнул Давид и почти заскрипел зубами.
Друг и партнер поднял руки в знак примирения.
— Понял, больная тема… Ну, а ты Стас, пойдешь со мной к женщинам… — он оглянулся, словно за ним следили. — легкого поведения? — чуть хохотнул он и ему с двух сторон дали подзатыльник. — Ай!
— Иди лучше разведись со всей стервой, и найди себе нормальную девушку.
— Были бы они… нормальные, — как то печально вздохнул Вова и тут же напомнил: — Не надо про Машу свою, таких, одна поди на миллион.
— Что, правда, то, правда, — усмехнулся светловолосый Стас, и, стряхнув с головы пот, отправился в душ. — Можем в принципе выпить пива, если вам некуда спешить.
Было твердое ощущение, что по мне проехался каток. Как в мультфильме, когда героя буквально приклеивают к асфальту, а потом он себя отдирает и плоский, как лепеха, топает дальше.
Вот примерно так чувствовала себя, пока накинув халат на вздрюченное хозяином тело, даже не потрудившись посмотреть на себя в зеркало, шла открывать дверь.
Кто-то очень и очень настойчиво в нее звонил. Потом стучал. Потом дубасил ногами.
— Я лишь выглянула в глазок и увидела белокурую девушку, руки которой были скрещены на груди, а правая нога уже скучающе пинала дверь.
Неприятное чувство зашевелилось в глубине сознания. Но я, решив не давать ему названия, хотя бы потому, что не имею на это права, открыла дверь.