Такое ощущение, что этого ребенка из
нее нагло с корнем выдрали, оставил пустую оболочку, которую она ему демонстрировала в то недолгое знакомство.
И лишь возбуждение и страсть делали ее настоящей.
Давид долго лежал, не двигаясь и просто смотрел на то, как во сне подрагивают ресницы, как наглый луч солнца золотит ее обнаженное бедро, изгиб талии, обволакивает сосок на небольшой груди. Идеальной груди. Он лишь слегка коснулся его пальцем и тут же убрал руку, зная, что еще мгновение, и он просто трахнет Майю во сне.
Такую вот, недвижимую, податливую, мягкую, невинную. Его Майю. Тем более, что на кухне слышался шум чашек, а значит пришло время вопросов к Василисе.
Когда Давид уже днем подошел к двери то замер, за ней слышался девичий смех.
Он ясно различил немного грубый Василисы, а вот от звонкого хохота Майи внутри все перевернулось. Это было почти, как услышать стон во время ее оргазма, такой же приятный на слух и возбуждающий перебор гитарных струн.
Он хотел присоединиться к веселью, но стоило ему открыть двери, как смех умолк.
Как по щелчку пальца. Словно вошел в темницу палач, который поведет их на плаху.
— Вы собрались? — раздраженно заговаривает он, войдя в гостиную и находя взглядом девушек сидящих у планшета Василисы.
— Я не поеду, — тут же восклицает Василиса, вскакивая, тогда как Майя закатывает глаза и просто идет в комнату. Скорее всего за сумкой.
— Поедешь, Василиса. Иначе я прямо сейчас звоню в интерпол и твоего Макара загребут до конца жизни, — строго говорит он и замечает, что Майя выходит с двумя сумками.
— Зачем ты это делаешь. Что это даст? — снова возникает Василиса, и он сжимает руки в кулаки. Впервые хочется отхлестать женщину без сексуального подтекста, а просто потому что, надо включать мозги.
Быстрый взгляд на Майю и Давид замечает промелькнувшую усмешку. Кажется, она его понимает.
— Это даст тебе возможность выдохнуть, почувствовать свободу, которой у тебя не было. Дай себе возможность понять, что Макар это не все в жизни.
По крайней мере, что точно не единственное, ради чего стоит жить. Вспомни о себе.
— Но зачем?! Да, я на него обижена, да он скотина, но это все пройдет. Я же люблю его! — снова со слезами на глазах кричит Василиса. — Зачем лишать себя, того что больше всего нужно!
— Да потому что ты человек, а не игрушка. А он пользовался тобой именно, как куклой!
Сказал да, и почему то снова бросил взгляд на Майю, которая теперь сидела на диване, сжав до побелевших костяшек руки на сумке и смотрела в пустоту.
Говорить про игрушки легко. Вообще легко что-то кому то советовать, особенно когда сам совершаешь те же ошибки.