Эдмунд был за рулем, а мы все стиснулись на переднем сиденье, не пристегнувшись, потому что пристегиваться было нечем. Пайпер напевала песню с забавным рваным мотивом, которую я раньше не слышала, и ее голосок был ангельски чистым.
Мы подъехали к реке, остановились и вышли из машины. Айзек вытащил все снасти, а Эдмунд достал завтрак и одеяло. Хотя день не был очень теплым, я сделала себе гнездышко среди высокой травы, примяв ее и постелив одеяло. Я лежала очень тихо и грелась на солнце, которое, поднимаясь выше, все больше согревало. Слышала я только звук голоса Эдмунда, ведшего неторопливую плавную беседу с рыбами, Пайпер, напевающую свою причудливую песню, и редкий всплеск речной волны или крик какой-нибудь птицы, вспорхнувшей недалеко от нас.
Я почти ни о чем не думала, кроме этой птицы, и вдруг Эдмунд оказался рядом со мной и прошептал мне на ухо:
— Жаворонок.
Я только кивнула, зная, что бесполезно спрашивать, откуда он знает ответы на вопросы, которые даже и не зародились. Затем он протянул мне чашку горячего чая из термоса и снова исчез, вернувшись к удочкам.
Ни у кого не было улова, кроме Пайпер, которая поймала одну форель и кинула ее обратно в реку.
(«Пайпер всегда кидает рыбу обратно», — сказал Эдмунд, а Айзек, как обычно, промолчал.) Я чувствовала себя очень счастливой. Я не садилась, потому что дул довольно прохладный ветер, а лежала, погрузившись в грезы, думая о тете Пенн и о своей жизни до этого и вспоминая прошлое, каким бы оно могло быть, чтобы быть счастливой.
Именно в такие моменты я теряла бдительность на какую-то долю секунды, и образ моей мамы появлялся у меня в голове. Хоть она и умерла, из-за чего люди принимали это отвратительно благочестивое выражение лица и произносили:
— Мне очень жаль, — как будто это была их вина. На самом деле, если бы все не принимались тут же извиняться всякий раз, когда задавали совершенно естественный вопрос:
«Где твоя мама?», я могла бы узнать побольше о ней от кого-нибудь, чем только то, что Она Умерла, Чтобы Дать Тебе Жизнь which is the party line on Good Old Mom.
Очень обидно, когда начинаешь свой первый день на этой планете с убийства, но что я могу поделать, тогда я не могла выбирать. К тому же я могла бы жить куда счастливей без этих ярлыков, которые на меня навесили: Убийца или Бедное Дитя, Оставшееся Без Матери.
Я была словно между молотом и наковальней.
Отец никогда не упоминал имя матери, что, на мой взгляд, психологически некорректно. Отец Лии работал на Уолл Стрит и застрелился в тот день, когда потерял чужие 600 миллионов долларов, но в их доме живы воспоминания и разговоры о нем.