Доктор проделывает все необходимые процедуры, надеваю брюки. Хорошая клиника, много специалистов, все конфиденциально, но, сука, все равно на душе противно, даже удовлетворения от разбитой рожи Алексея нет никакой.
Он клялся и божился, что у них ничего не было, что Диана сама к нему липнет и соблазняет, но он ни разу не поддался.
Чувствую, пиздит Лёша, но не пришиб, пусть пока боятся и сидят тихо, прижав хосты. Я потерплю еще немного.
– Матвей Евгеньевич, вот направление, сдадите кровь на третьем этаже.
– Хорошо.
– Как все анализы будут готовы, мы с вами свяжемся.
– Спасибо.
– Всего доброго.
С интерната не проходил обследований и не видел врачей, кроме стоматологов, там каждый год нас словно готовили в космос, худых, вечно голодных, взвешивали, измеряли, писали отчеты.
Очень хорошо помню мать, родила в восемнадцать не пойми от кого, имя своего отца узнал лишь тогда, когда научится понимать, что такое отчество. Евгений, значит, а может, мать все это и выдумала.
Я, наверное, всегда мешал ей жить, и мое рождение она считала ошибкой, на аборт побоялась идти, так и сказала мне однажды, десятилетнему пацану. Мало что понял, но потом, со временем, дошло, ненавижу ее за это даже сейчас.
Надо было избавиться от меня до рождения, не мучила бы никого тогда. В шесть лет отдала в интернат, это, конечно, не детский дом, где все отказники с пеленок, у многих были матери, кто сидел, кто безбожно пил и кололся.
Моя решила выйти замуж, молодая еще, не потрепанная жизнью, новый мужик был против чужих детей. Сука, мне сейчас тридцать семь, я должен забыть, перегореть, но мне все еще страшно и мерзко вспоминать то время и родную мать.
Сжимаю в кармане брюк листок направления в кулак, смотрю в пол, а внутри меня поднимается осадок грязи и дерьма, которого я хлебнул в детстве.
Сигнал приехавшего лифта, створки открываются, вхожу не глядя и лишь потом поднимаю голову.
Зеленые глаза, распущенные длинные волосы, отливающие рыжиной, белая, словно прозрачная кожа и несколько веснушек на носу.
Регина.
Моя яблочная девочка.
На ней узкие голубые брюки, белая атласная маечка, высокие каблуки, что делают ее ноги еще длиннее и стройнее, я помню, как завис на них, когда увидел ее под колесами своего внедорожника.
Сглатываю скопившуюся во рту слюну, жму кнопку, два больших шага – я рядом с ней. В ее красивых глазах испуг, вот она хочет что-то сказать, но не даю ей этого сделать.
Если сейчас я ее не поцелую, не попробую эти влажные губы на вкус, точно захлебнусь дерьмом из своих воспоминаний.
Прижимаю одной рукой, другой зарываюсь пальцами в волосы, жадно вдыхаю ее аромат, а потом, накрыв губы, целую. Перед глазами яркие вспышки, а на языке вкус яблок и ванили.