Не успеваю спуститься, как слышу из гостиной странные звуки. Снежана. Она сидит на диване, откинувшись на спинку, и стонет, будто ещё немного, и отправится к праотцам. Папа суетится возле неё, обмахивает какими-то бумагами и пытается куда-то дозвониться.
– Что случилось? – спрашиваю растерянно. Хоть я и терпеть не могу Стервеллу, смерти я ей явно не желаю, тем более, сейчас, когда мне нужно поговорить с отцом.
– Дочка! – вскрикивает тот и подбегает ко мне, суя в руки какие-то договоры. – Вот, маши! Сильнее! Снеженьке нужен воздух! А я... Я сейчас!
Папа вновь начинает суетливо тыкать что-то в своём смартфоне, а я покорно снабжаю воздухом его зазнобу.
– Не отвечает! Господи, ну где этот врач, когда так нужен?! Где? – исходит на сироп отец, устав слушать в трубке длинные гудки, а потом подбегает ближе и хватает за руку свою ненаглядную. – Снеженька, милая моя, сладкая, потерпи! Прошу! Сейчас «скорую» вызову!
– Н-не н-надо «скорую», – на последнем издыхании бубнит Стервелла. – Отвези сам в больницу. Быстрее!
– Пап, что происходит? – Мне и самой уже не до смеха, но никак не понимаю, что могло приключиться с мачехой. Она совершенно точно не выглядит больной, хотя и стонет весьма убедительно.
– У Снеженьки голова болит, не видишь? – огрызается отец, а мне нестерпимо хочется закатить глаза: у меня душа выворачивается наизнанку уже вторую неделю, но ему всё равно, а тут... – Мы в больницу, Арина. Ну что ты так смотришь, а? У неё же под сердцем твоя сестра! Неужели не понимаешь? А вдруг что?
– Конечно, поезжайте, – пожимаю плечами. – Я же не против. Я тоже просто хотела уехать…
– Куда? – помогая жене встать, мимоходом спрашивает отец.
– С Макеевым. Он предложил выехать с вечера, чтобы завтра с утра уже отдыхать, а не тратить время на дорогу.
– Арина! – шипит отец, помогая всё так же завывающей от явно преувеличенной боли Снежане продвигаться к выходу. – Делай, что хочешь! Разве ты не видишь, что мне не до тебя?
Киваю, до крови закусывая губу: не до меня. Как, впрочем, и всегда. Да и не одному отцу. В этом мире всем и каждому не до меня...
Не дожидаясь, пока отец выведет Стервеллу на улицу, бегу к себе и скидываю в рюкзак самое необходимое. Я больше не сомневаюсь: теперь я хочу уехать! Хочу быть хоть кому-то нужной!
Макеев забирает меня ровно в восемь. Как всегда, галантный и внимательный, он помогает мне с вещами и бережно пристёгивает ремень безопасности, стоит мне занять своё место. Всю дорогу Паша шутит и помогает отвлечься. Его голос приятный, а слова пропитаны заботой и трепетным ко мне отношением. Рядом с ним я не «мелкая» и не «Кшинская», а «малышка» и «милая». Мне приятна его компания, интересны его истории, мне нравится, что рядом с ним легко. Наверно, мы отлично подходим друг другу, если бы не одно «но»: я его не люблю.