Подхожу к ней медленно, бесшумно, изо всех сил стараясь не потревожить её сон. Знаю, как он ей сейчас необходим, и ни в коем разе не хочу её лишать отдыха. Шаг-другой, и я сажусь на корточки возле изголовья кровати, не отрывая взгляда от Арины. Сгораю от желания прикоснуться к ней, поделиться своим теплом, но вместо этого лишь тихонько поправляю одеяло, сбившееся в ногах моей девочки.
Сколько я так сижу, не знаю. Смотрю на Рину, на точёные черты лица и нежные изгибы, а ещё решаюсь накрыть её ладонь, такую тонкую и маленькую, своей увесистой и немного грубой, и в этот момент слишком отчётливо понимаю, что никогда больше не смогу отпустить Рину от себя!
Тону в своих мыслях и мечтах и не замечаю, как начинаю слегка перебирать её пальчики в своей руке: желание быть ближе, пропитаться ею насквозь перевешивает здравый смысл и оттого будит мелкую. Та открывает глаза и растерянно смотрит на меня. Арина не пугается, не выдёргивает руки́ из моего плена, а лишь смотрит на меня немного печально, чуть отстранённо и холодно.
– Привет, как ты? – бормочу, списывая реакцию Кшинской на слабость и плохое самочувствие, а затем протягиваю ладонь, чтобы коснуться её щёки и большим пальцем подцепить одинокую слезинку, упорно прокладывающую себе извилистую дорожку вниз.
– Не плачь, – шепчу, несмело улыбаясь. Моя глупая девочка, сбежавшая от меня и чуть не погибшая от безалаберности взрослых. – Всё хорошо! Теперь всё будет хорошо.
Жду, что Арина хоть как-то отреагирует: может, улыбнётся в ответ или что-то ответит. Но она продолжает молчать, не сводя с меня пустого и отрешённого взгляда.
– Тебе больно? – Волнуюсь, что последствия отравления всё ещё могут причинять девчонке дискомфорт, но та лишь качает головой и продолжает молчать.
– Что-нибудь нужно? Воды, лекарство? – Оглядываюсь по сторонам, в попытках отыскать то, что сможет помочь облегчить её состояние, но Арина снова едва мотает головой, не отводя от меня глаз. Мне не нравится то, как она смотрит на меня. Более того, этот взор, наполненный разочарованием и беспомощными слезами, меня пугает.
– На тебе лица нет, мелкая! – хриплю в отчаянии. – Что этот урод с тобой сделал? Скажи…
– Уходи, – бормочет она в ответ одними губами так, что я с трудом различаю смысл сказанного.
– Никуда я не уйду! – Упорно собираю с её щёк солёную влагу одной рукой, второй же сильнее переплетаю наши пальцы. – Рина, ты себя видела? Господи, девочка моя, что произошло?!
– Уходи, – повторяет она чуть громче, не понимая, что больше я не отойду от неё ни на шаг.