– Мое существование стало очень понятным, Вер. И столько хаоса вокруг себя я раньше не мечтал создать. Но что-то идет не так – не хватает банальной радости от всего, что я получаю. Голова орет: все великолепно, а в груди что-то скребется от одиночества. Потому я тебя и не могу оставить в покое – это про тебя там скребется.
Вера не рассмеялась над его признаниями, а задумчиво заметила:
– Это душа из клетки.
– Что, прости?
– Не обращай внимания, голова все равно победит. Она всегда побеждает. Ты тогда себя принес в жертву ради всех нас – и теперь мы пожинаем плоды. Из той передряги мы без потерь и не выбрались бы.
– Я бы не назвал это жертвой. У меня все прекрасно, ты разве не слышала?
Вера с трудом отстранилась и попросила:
– Давай лучше сядем. Не хочу танцевать. И запуганные официанты на нас из-за стойки пялятся. Долго нам еще тут торчать?
Он выпустил ее из объятий, хотя твердо собирался закончить эту песню поцелуем – заставить Веру почувствовать то, что он никак ей не может объяснить словами. А вместо того отпустил и произнес еле слышно:
– Уходи.
– Что, отпускаешь? – она не смогла скрыть надежды в глазах.
– Уходи, пока я не передумал.
И Вера тут же сорвалась с места, а Базука прикрыл глаза. Он планировал поступить иначе, последовать совету Андрея, но за секунду передумал. Обычно мудрый друг на этот раз точно ошибся. Вера Захара возненавидит, а ее ненависть сделает этот скребущий звук в груди невыносимым. И, возможно, если кого-то там в клетке не кормить, то оно само издохнет. Или хотя бы не будет так скулить. Потому надо идти не к Вере, а от нее. Пока голова не победит, как было обещано. А теперь он просто стоял, отсчитывая внутренними часами пролетавшие мимо минуты и давая себе возможность ни о чем не думать.
Внезапный звук рядом заставил его распахнуть глаза и уставиться на Веру. Она зачем-то вернулась, хотя ее без приказа на выходе точно никто не удерживал. Вернулась – и этим буквально обезоружила его, заставила застыть на месте в непонимании. Еще парадоксальнее был ее следующий шаг – неловко ступила ближе, поднялась на носочки и поцеловала в губы.
Голос от удивления и нежного прикосновения вмиг охрип, но сарказм оставался единственным ориентиром:
– Все-таки купить твоей семье квартиру?
– Шути-шути, придурок, – она смотрела снизу, серьезная как никогда. – Нет, Захар, сейчас я ухожу. Но давай с тобой иногда встречаться – в твоей квартире. Я приду туда завтра.
От его голоса вообще ни черта не осталось, приходилось лишь удивляться, как Вера может разобрать слова:
– Придешь? Ко мне? Идиотский совет Андрея сработал, хотя я к нему даже не приступил?