— Как же вы, барыня Ксенья, уедите! — Возмущался Василь. — А жених коль ваш объявиться, я что ему скажу?
— А жених сам сказал мне: «Если я через три седмицы не приеду, выезжай в Эрриоз. Я там буду по делам!». Вдруг опоздаю, что тогда делать? — Врала я мужчине не краснея. — А если уж переживаете за сохранность нашу, так Вы Остапа отпустите с нами. Нам с Вакулой и Остапом ничего не страшно. Вон каких мужиков сильных воспитали. Да и Остап кузнечному делу у зятя подучится. Всё в хозяйстве пригодится.
— Ну, Вакулу то не я вырастил. — ответил Василь. — Хотя и моя заслуга есть. Он за Орлёной увивался с детства, днями тут топтался.
— Да, да! — не прикрыто льстила я. — Сразу видна рука воспитателя.
Короче говоря, Василь сдался на второй день уговоров. Кремень мужик, что тут сказать. А на третий день мы дружной компанией распрощались с гостеприимным домом. В дорогу нам, кроме еды, собрали несколько сарафанов, белых рубашек, выдали по теплой стеганной куртке и мягкую обувь из дубленой кожи на подобие полусапожек. Дорога до столицы оборотней должна была занять четыре дня на повозке. Прощались бурно. Провожать пришла вся деревня. Сельская молодежь сильно сетовала, что без нас с Иркой в поселении скучно будет. Ещё бы! Почти каждый вечер устраивали гулянья с песнями и плясками. Ирка научилась играть на кюльсе, местном подобии гитары. Так мы им такие концерты устраивали, из репертуара земной попсы, закачаешься. Марфа плакала, прощаясь и порывалась ехать с нами. Но отец не отпустил. Кремень мужик, не поддался на бабьи слёзы. Первые два дня дорога была спокойной. Развлекались тем, что пели песни под Иришкин аккомпанемент всё на той же кюльсе, которую нам подарили селяне. Орлёна почти выучила наши песни и лихо нам подпевала. Ночевали на телеге под тёмно-фиолетовым звездным небом, накрываясь шерстяными одеялами. И перед сном Остап всё так же с упоение слушал мои лекции по психологии. Остальные под мой монотонный шепот быстро засыпали. На третий день мы пересекли границу земель оборотней. Так Вакула сказал. Я же изменений в пейзаже не заметила. Всё те же бело-лиловые леса, бледно-розовые луга и золотистые поля. Скука! Приключения настигли нас к вечеру, когда мы остановились на ночлег. Напросилась я видимо. Нас окружила стая (штук шесть), как по мне так собак-переростков. Ирка с моим умозаключением была солидарна, о чём промолчать она уже не могла:
— Ой! Какие собачки большие! — Восхищаясь громко заверещала она.
Я всегда её учила оставаться хладнокровной в любой ситуации. Так что спокойно на их появление отреагировали только мы — две попаданки. Лошадь, переминаясь с ноги на ногу, громко фыркала. Вакула протянул что-то типа ой-ё. Орлёна ахнув спряталась за спину мужа. Остап сначала испуганно выдохнул, но следуя нашему примеру прикинулся самим спокойствием. После же Иришкиной фразы, самый большой пёс начал трястись, будто отряхивая воду из шерсти. И вот уже перед нами стоит огромный мужик с темными не мытыми волосами до плеч и в одной набедренной повязки.