Сдержав порывы тут же разорвать несогласованный с объектом такого броского заявления плакат, я неспешно свернул его с особой аккуратностью. Дабы сохранить описание наглой стражей Телдриса на времена, когда виновники будут найдены, а новая версия незамедлительно выпущена.
Как вдруг что-то услышал.
Одиночное цоканье каблуков по каменному полу улицы в поздний вечер попросту не могло не ознаменовать собой новое, в очередной раз лично шагающее ко мне приключение. Повернув голову в сторону звука, я тут же усмехнулся и покачал головой.
«Да они что, специально натыкаются на меня?»
Засунув бумажную трубочку за скрытую накидкой часть пояса, я прислонился спиной к стене возле второго плаката и скрестил руки на груди. Взгляд ни на секунду не соскальзывал с незваной, но весьма желанной гостьи. Мое имя однозначно блистало на первом месте в списке тех, с кем она не хотела бы столкнуться в темноте посреди безлюдной улицы. Для повышения пикантности ситуации я еще и постарался состроить ту злобную рожу с плаката. Но несмотря на все мои врожденные актерские таланты, вышло, к сожалению, не очень.
Почти поравнявшись со мной, дева вдруг сбавила шаг. Неуверенно поправила сумку на плече. И пристально вгляделась маленькими осторожными глазками в прообраз морды с плаката. Ее выщипанные брови сблизились, а рот напряженно сжался. Я прямо чувствовал, как пробуждался ее засохший мозг, пока она неустанно пыталась понять, искать ли между нами десять отличий или же десять сходств.
Внезапно, полное осознание всей степени суровости ситуации все же удосужилось родиться в ее голове после четвертого перевода взгляда с портрета на меня. Еле сдержав себя от писка, она тут же стремительно зашагала прочь. Совсем не в ту сторону, куда направлялась изначально.
Я слегка рассмеялся и опустил голову. Сколько раз за эти пять лет проигрывались подобные сценарии, считать будет лень. И лишь в редких случаях преследуемой удавалось выйти на невесть откуда взявшуюся толпу. Погоня тогда была вынуждена прерваться, хоть и временно. Теперь же нам никто не должен был помешать. Ведь одного вечернего трупа будет вполне достаточно.
Лениво оторвавшись от стены, я покрутил кистями в предвкушении активности и ринулся за ночной гулякой.
Как всегда, грудь не отдавалась ни каплей волнения. Мозг уже приспособился к такой жизни, к такому ремеслу. И даже если вдруг на пути попались бы свидетели или парочка стражников, он бы мгновенно сориентировался и отыскал выход из дурного положения.
Чуть ли не ощутив мое разгоряченное дыхание на шее, дева наконец-то взвизгнула и собралась громко закричать. Но жесткая хватка за горло и закрытие рта ладонью пресекли эту отчаянную попытку. Я оттащил легкое брыкающееся тело к небольшому пространству между двух домов и грубо прижал его к стене, все еще не сводя ладонь с нежной кожи и пухлых губ.