– В самом деле, – страдальчески вздохнул Кайден, – этой ночью мы все умрем, так почему ты осторожничаешь?
У Евы не было ответа на этот вопрос. Она просто надеялась, что сумеет найти выход. Прервать цепь событий. Сломать этот безжалостный, отнимающий жизни механизм. Так зачем понапрасну рисковать чужими жизнями?
Ева видела то существо в гостиной и не обманывалась – справиться с ним она не сможет. И для нее все еще было загадкой, как именно дом будет их пожирать, но не сдаваться же из-за этого?
Почему она должна обесценивать чужие жизни лишь потому, что им суждено было умереть? Все живое рано или поздно умирает.
Лалла беззвучно плакала. Ей было страшно, она ничего не знала и совсем не понимала, что происходит. Еве было жаль ее.
Пока она судорожно размышляла, как следует поступить в такой ситуации, температура в коридоре понизилась.
Дыхание вырывалось изо рта облачком пара.
Кайден, потерявший свой пиджак, зябко поежился. Холод он не любил.
Байл запаниковал.
– Вы что сделали? Думаете, я шучу? Я убью ее!
Ева не слушала его, она, затаив дыхание, следила за тем, как тень за спиной Байла разрастается и тянется вверх.
Пока она бегала вниз и любовалась на порождение особняка, Суло отыскал канделябр со свечами, зажег их и поставил на пол у стены, осветив коридор. За исключением одной упавшей во время борьбы свечи остальные были целы и продолжали гореть.
Из-за такого освещения тени дрожали на стенах, вытягиваясь под самый потолок…
Но то, что сейчас разрасталось за спиной Байла, нельзя было назвать простой тенью.
Понадобилось не больше пары секунд, чтобы она обрела форму тощей высокой фигуры с длинными тонкими руками. Сейчас, когда порождение особняка возвышалось над Байлом, опираясь локтями о стены коридора и вонзив длинные ногти в шелковые обои, Ева смогла осознать, насколько же оно на самом деле огромное.
И эти тонкие руки, похожие на паучьи лапки…
Байл чувствовал, что сзади что-то происходит, но не находил в себе сил, чтобы обернуться. Он заплакал.
Забавный светлый хохолок на его макушке качнулся от порыва теплого ветра. Байл почувствовал, как воздух наполнился затхлым запахом старой влажной тряпки.
Почувствовал тошноту.
Он хотел что-то сказать, но горло сжалось от страха. Не получалось издать ни звука. Байл хотел бежать, но тело его не слушалось, оно было тяжелым и чужим. Словно он оказался в самом страшном кошмаре.
Когда на голову его опустилась узкая ладонь с длинными пальцами, почти полностью закрыв лицо и лишив возможности видеть, от охватившего его ужаса Байл просто перестал соображать. Он не понимал, что происходит и почему прелый запах становится сильнее.