Только после этих ее слов я обратил внимание, что туман и вправду движется лишь в одном направлении, особенно это становилось заметно у ног.
— Почему?
— В той стороне живут старые волки, древние, забытые. За столько лет крови и войн они обозлились и вряд ли будут рады тебе.
Волчица пошла прочь.
— Черт, я думал, будет проще.
— Духи тоже живые, помни это.
И она скрылась за деревом. Я так и не дождался её нового появления.
Недолго думая, я направился "по течению" тумана. Чувство, что кто-то смотрит на меня, не покидало ни на секунду, хотя тишину нарушали лишь мои шаги. Куда я иду? Кого ищу?
— Ты маленький уродец… — Тихий голос донесся откуда-то издалека. Кто-то кого-то ругал. Женщина.
Я пошел на этот голос. Туман стал сгущаться. Одно дерево, еще одно, еще, еще и еще. Миновав очередное… ч-что за? я осознал, что стою посреди комнаты! Нет, не так. Как будто я был призраком, наблюдавшим со стороны. Эта комната казалась знакомой.
— Этот маленький уродец снова подрался!
Женщина стояла перед столом. Одета словно учительница: черная юбка, блузка, ужасный макияж. Вены на ее висках вздулись от гнева.
— Пожалуйста, успокойтесь.
Это сказал мужчина за столом, полный, словно свинья. Третья складка на подбородке ясно давала понять, что он жирный явно не из-за генетики. Почему эта пара так противна мне?
— Женя, объяснись!
Рядом с воспитательницей стоял мальчик. Женя? Кто это? Он был сильно избит, один глаз не открывался, белую рубашку запачкала кровь: из носа текли тонкие алые дорожки.
— Вас это волновать не должно…
Погодите… Этот голос! Это… это… я?
— Нет, вы слышали?! Он совершенно неуправляем! Три хороших воспитанника избыты, в числе которых и девочка! Девочка! Что за ничтожество будет бить девочку?! — продолжала женщина.
Это мой детдом. К сожалению, один из тех, где правил почти нет. Я вспомнил, что после этого случая они не кормили меня почти двое суток.
— Евгений, это последнее предупреждение…
— И что потом? Выгоните меня? Пожалуйста, всяко лучше, чем здесь! — огрызнулся пацан… то есть я.
— Щенок! — Звучную пощечину воспитательницы услышали даже в коридоре.
Кто мне показывает это? Зачем? После получаса криков и оров меня наконец отпустили. Почему я тогда подрался? Зачем избил ту девочку?.. Помню злость, гнев. Точно.
Когда я обернулся, комната провалилась в темноту, и взору предстал коридор. Все тот же я-ребенок, передо мной хлюпает носом маленькая девочка, её волосы неряшливо обстрижены. Я не помнил, как её звали.
— С-спасибо, — плакала она.
— Пф, не понимаю, о чем ты, — улыбнулся я.
Та троица — они издевались над ней. Насильно обстригли, облили помоями, раздевали догола. Им просто нравилось чувствовать превосходство над тем, кто слабее, и это вывело меня из себя…