— Ладно, этот вервольф все равно ненастоящий. Выстрел из “Вагнера” — и готово.
— Прикрой меня…
Они переговариваются между собой, но на их фоне кричит кто-то еще, кто-то тихий. Очень тихий, но я его слышу.
Женщина. Та женщина, которую я убил, она кричит. Они не слышат её… да, они не могут её услышать, она… Она кричит у меня в голове. Я почувствовал, как из ушей у меня потекла кровь. Слишком много боли, просто убейте меня…
Нет! Нет, сука!
Яростный рык и оскал заставили людей отступить на шаг назад.
— Ну все, тварь!
Охотник в очках совсем как у сварщика двумя движениями разложил на руках пушку, достав из подсумка небольшой кристалл, и соединил его с конструкцией. В большом дуле постепенно скапливалась синяя энергия, а два поршня беспрестанно наращивали темп. Один поворот ручки, один тумблер — писк заполнил уши: энергия преобразовалась в длинную акустическую волну, я буквально видел, как звук тоннельными кольцами разрезает снег и прямым попаданием накрывает меня. Признаюсь, на сей раз я зажмурился, думая, что моя голова, возможно, разлетится на кусочки, или я окончательно оглохну. Но… Ничего. Ничего не чувствую! Да, неприятный пищащий звук режет уши, но не более того.
— Какого черта?! — Охотник усилил громкость, но ничего не поменялось.
— Это не может быть настоящий оборотень! Ему неоткуда тут взяться!
Второй парень снова навел на меня два револьвера. Красный шарф на его шее свисал вниз, а зеленые глаза полнились яростью.
Снова жгучая боль прожгла руку. Белая жидкость… Она вытекла из раны, и очень быстро я почувствовал облегчение. Рана начала затягиваться.
— Вставай, волк! — Слышу, я её слышу. — Сражайся! Ты должен сражаться!
Вдох, выдох.
Медленно, под сокрушительными волнами звука, я поднялся на ноги. Ярость переполняла меня, когти увеличились в размерах: передо мной враг — враг, который не будет меня щадить. Это как война. Либо ты, либо тебя.
— Он отравлен серебром! Как…
Душераздирающий рык вырвался из моей груди. Как жаль, что я не могу сказать это по-нормальному, но этот рык означал: "Теперь мой черед". Да, сейчас я не человек, это очевидно, но это тело сильное и ловкое. Рывком я сократил дистанцию. Спусковой механизм разрядил в меня револьверные барабаны — больно, но ни в какое сравнение с болью от серебряного клинка не идет. Охотник попытался прыгнуть, но мои когти распороли его лицо на лоскуты. Сдохни!
Второй удар откинул прочь мертвое тело с такой силой, что позвоночник трупа сломался, встретившись с крепким стволом дерева. Дорожка крови — как последний путь горе-стрелка.