Еще бы, уверен, мужчина еще ни разу не дотрагивался до нее, не говоря уже об объятьях!
– Трусливый зайчишка, – шепчу ей на ухо, пытаясь расслабить и успокоить. – Если бы я хотел что-то сделать, сделал бы это еще в первую брачную ночь. Расслабься и спи, Далила.
– Я не могу спать, пока ты меня лапаешь!
– Я не лапаю, ты бы сразу поняла, будь это так. Всего лишь обнимаю и отпускать не намерен. Давай, спи или мы найдем занятие поинтереснее.
– Ой, да иди ты! – фыркает она, пытаясь делать вид, что ей все равно и моя близость ее не трогает, но я слишком хорошо чувствую, как колотится ее сердце и участилось дыхание, так что с довольной улыбкой ложусь поудобнее, поглаживая большим пальцем ее спину, и прикрываю глаза, пытаясь выровнять свое собственное дыхание.
Лила
Открываю утром глаза и с ужасом понимаю, что случившееся мне не приснилось. Хам обнял меня вчера и я позволила! Да что там позволила, я до сих пор продолжаю лежать в кольце его загребущих рук!
Сердце снова забилось с бешенной скоростью, прямо как ночью, когда Аслан только обнял меня. Возражения, которые должны были сорваться с моего языка, почему-то потонули где-то глубоко внутри, так и не вырвавшись на волю. Я чувствовала одновременно и неловкость, и странное волнение от его близости, но решила замереть и ждать, пока он уснет, лишь бы не провоцировать на большие приставания, чтобы отодвинуться позже, а сама взяла и заснула! Эх, нельзя было давать слабину! Он ведь теперь подумает, что ему все можно.
– Я, конечно, рад что ты решила меня потрогать, но не обязательно царапаться, – хриплым со сна голосом говорит, вдруг, Аслан, заставляя меня, вздрогнув, поднять на него взгляд, ведь я его не трогаю.
И тут я понимаю в чем дело. Пушистик, устроившись на подушке прямо над головой Умарова, «гладит» того лапками по голове!
– О, Боже! – начинаю хихикать из-за этой картины, не в силах сдержаться.
Даже понимая, что моему мальчику попадет за эту выходку, не могу остановиться. Это настолько комично, что просто доводит меня до истерики.
– Да что такое?! – открывает глаза окончательно проснувшийся Аслан. – Почему ты… Вот ведь! До него доходит, что я никак не могу царапать ему лоб. Не утруждаясь тем, чтобы убрать с меня руку, он берет второй за шкирку пищащего Пушистика и поднеся его к своему лицу, смотрит прямо в глаза.
– Знал ведь, что он учудит нечто подобное! Надо было выгнать тебя на балкон, надоедливое создание! Когда ты уже поймешь, что не нравишься мне, и отстанешь?
Пушистик кажется до обидного счастливым от такого «внимания». Пока Аслан сосредоточен на нем, я аккуратно выскальзываю из-под его тяжелой руки, а следом и из кровати.