Я нехотя беру ложку и начинаю есть, абсолютно не ощущая вкуса еды. Не хочется спорить с Асланом, проще впихнуть в себя этот суп и подняться в свою комнату, хоть я и сомневаюсь, что усну после произошедшего. Я словно в фильм ужасов попала, а ведь день так хорошо начинался.
– Оставь, Зина утром уберет, – перехватывает мою руку Аслан, когда я собираюсь убрать за нами тарелки.
– Мне не сложно, – протестую я, чувствуя себя жутко неудобно, ведь я привыкла всегда убирать за собой.
– Хочешь лишить Зину работы? – приподнимает он бровь, продолжая тянуть меня к двери и не оставляя мне выбора.
– Ладно.
– Иди, прими душ и ложись, – дойдя до моей комнаты, говорит Аслан, смотря в сторону спальни дочерей.
– Не говори с ними сегодня, – прошу я, думая, что он передумал. – Мы все на взводе, лучше отложить…
– Я и не собирался, сегодня кроме крика я ни на что не способен, – кивает он. – Просто хочу посмотреть, чем они там занимаются. Уже давно должны спать, но мало ли что им еще взбрело в голову. Иди отдыхать.
Я с некоторым сожалением, которое удивляет меня саму, захожу в спальню и закрыв дверь, прислоняюсь к ней спиной. Накатывает чувство бесконечного одиночества и новое беспокойство за Пушистика. Запрещая себя расклеиваться, я выбираю одну из удобных ночных рубашек и направляюсь в душ, где струи горячей воды смывают слезы, которые я все же не смогла сдержать. Вновь и вновь прокручиваю в голове, как везла продрогшего Пушистика в больницу, и не могу успокоиться. Сделай они что-то мне лично, я не восприняла бы это так, но издеваться над беззащитным зверьком…
– Лила? – прерывает мои отчаянные всхлипывания голос Аслана, заставивший меня испуганно вздрогнув, прислушаться. – Лила, с тобой все в порядке?
– Да, уже выхожу, – кричу я, пытаясь подавить в себе глупую радость от его прихода.
Надо выйти и выгнать его, а не радоваться тому, что он пришел незваным гостем! И не важно, что мне так страшно одной.
Наскоро вытершись и надев сорочку, к счастью, прикрывающую меня как настоящее платье, я слегка подсушиваю волосы феном, который оставила в тумбочке для удобства, и нерешительно выхожу. Аслан в пижамных штанах и футболке сидит на кресле, уставившись в одну точку. При звуке открывшейся двери, он поднимает голову и смотрит на меня с сожалением, проступающем на лице.
– Ты плакала, – выдыхает мужчина. – Лила, пожалуйста, постарайся не думать о плохом!
– Я не могу не думать! – говорю в отчаянии. – И успокоиться не могу! Не уверена, что вообще сомкну глаза, пока не наступит утро и я не узнаю, что с Пушистиком все в порядке и он все еще дышит.