Ох, это одновременно веселая и опасная игра…
Пока Зар громогласно заявляет, что играть конечно же будут всё, а если кто-то трусит, то силой его здесь никто не держит, Рома опускается с перил, усаживаясь рядом и заглядывает мне в глаза:
– Хочешь, я провожу тебя домой?
– А сам вернёшься сюда? – чувствую я неладное.
– Ну да, – пожимает он плечами.
Ну точно. Меня спроваживают. Интересно почему?
– Тогда нет. Я хочу остаться, – выдыхаю я, стараясь не показывать обиду.
– Уверена? Ты же дрожишь от страха. Весь вечер от него дрожишь.
– Пусть, – упрямо поджимаю я губы, – но я не хочу уходить…
Рома пронзительно смотрит мне в глаза несколько секунд, словно изучает диковинку, а затем серьёзно, как никогда прежде, говорит:
– Тогда договоримся, Ксю. Это всего лишь игра. Ты вообще здесь никому и ничего не должна, запомнила?
– Запомнила, – вновь выдыхаю я от напряжения, сгустившегося между нами.
– И можешь не пить, если не хочешь, – обхватывает он стенки моего стакана пальцами, задевая мои.
– Не хочу…
– Ну и отлично, – улыбнувшись, отставляет он стакан на лавку рядом, а затем… затем обнимает меня одной рукой, придвинувшись ко мне ближе! – Ты же не против? – шепчет он в мои волосы у виска.
В горле мгновенно пересыхает, и, сглотнув сухость, я качаю головой. Я совсем-совсем не против. Правда, это не мешает мне нервничать.
– Та-а-ак, – шутливо-угрожающе тянет Зар, обратив на нас внимание, но вдруг тушуется и вздыхает, присаживаясь на лавку там, где стоял: – Понял, не дурак.
Я поднимаю глаза на Рому, но он лишь криво мне улыбается, а Миша начитает смеяться:
– А Ромео-то наконец заявил права!
– Вы достали вертеться вокруг неё! – взрывается Аня. – Играем! Кто начнёт?
– Не кипятись, наша девочка, – улыбаясь, хватает её за кисть Вова и усаживает себе на колени, обняв. – Я начну. Рыжий, правда или действие?
– Действие.
Под смех всех остальных Вова заставляет Олега выпить два стакана пива подряд, не уронив и капли. Затем Рыжий заставляет Мишу пробежаться вокруг здания детского садика. Вернувшись запыхавшимся, но весёлым, Михаил выясняет у Марии, так как она выбрала правду, что та какое-то время действительно была в него влюблена – полчаса, не больше. Затем, кажется, Стас отжимается десять раз. Очень долго. Григория, который выбирает правду, просят рассказать о самом постыдном поступке. Этим поступком оказывается неспособность сдержать газы на первом свидании с какой-то девчонкой. Ане достаётся действие, поцеловать его в щёку. А та выбирает своей жертвой… Нет, не меня, чего я опасливо ожидала. Рому.
– Правда, – дергает он одним плечом.