Машина выехала за поворот, обогнула маленькую церковь, протиснулась в узкой тенистой улочке, свернула на другую, заполненную идущими пешеходами, а затем, вырвавшись на широкую дорогу, поехала прямо, в потоке автомобилей. Здесь, по обе стороны, расположившись друг за другом в первых этажах домов, теснились магазинчики, кафе, булочные и лавки с мороженым. Уже открытые к этому часу, они пестрели витринами, вывесками и досками меню, исписанными цветным мелом. Вдоль магазинов и кафе по тонким пешеходным дорожкам шли люди. Никто из них не спешил, никого не раздражала необходимость встречаться нос к носу на узком тротуаре, никому не были интересны рокот и сигналы движущихся машин. Люди гуляли и направлялись по делам не особой важности, как бывает всегда в выдавшийся погожим выходной день.
Наблюдая в боковое стекло, любопытный до всего нового попугай тут же уловил некоторую ощутимую вязкость в разнице между скоростями автомобилей и пешеходов. Ему понравилось это неожиданно сделанное открытие, и он стал провожать глазами всякого идущего, наслаждаясь чудаковатым чувством тягучести, которое при этом испытывал.
Но вот, автомобиль Луки остановился на перекрёстке, а прохожие продолжили свой неторопливый шаг, проходя мимо и по начерченным впереди белыми полосам на асфальте. Светофор проморгал красным, затем жёлтым, а на зелёный Лука выкрутил руль направо и машина, вновь проехав по кривому коридору переулков, выехала на шоссе.
Город с его улицами, домами и тротуарами остался позади. С одной стороны дороги возникла стена из поросших зеленью горных выступов, а с другой- склон с курчавыми кронами деревьев, пятнами из камней-валунов и разлитым до горизонта тёмно синим, чуть рябящем полотном воды внизу.
– Море сегодня просто прекрасно!– восхищённо произнесла Кьяра.
«Море прекрасно!»– отозвалось шёпотом в мыслях ошеломлённого какаду.
Он больше не слушал и не слышал ничего. Только эти слова звучали в голове Марчелло, отняв его внимание от машины, дороги и гор и полностью обратив к морю.
Сколько времени прошло с того момента? Были то минуты или может часы? Попугай не заметил их. Он был отдан очарованию синих вод и думал лишь о том, чем они являются.
Ему представилось, что водная гладь- это огромный отрез атласной ткани, такой, из которой была сшита юбка дамы, что вчера сидела на лавке у клумбы. Затем какаду вспомнил, как под движением ветра волновалась трава на газоне перед маленькой церковью, и подумал, что море могло бы быть таким газоном, только не зелёным, а синим и невообразимо большим. Марчелло представлял море маскарпоновым кремом, полем из кустов лабелии; представлял его мягким и пенным, пахнущим цветами с балконов, сливой и духами Кьяры. В голове его проносились сравнения, предположения, догадки… А потом.. Он увидел корабли. Словно листья они были рассыпаны по поверхности воды и лежали на ней, ослепительно яркие, белоснежные. Нагие мачты стоящих на якорях яхт все как одна глядели в небо, будто ожидая приказа к отплытию. Поодаль от них, направленная к горизонту, полуклином медленно плыла стайка лодок на пузатых парусах. Со стороны берега, оставляя за собой змеевидный вспененный след, грузно двигался большой катер.