– Я бы не стал трогать старика! – подобно грому прозвучал голос киммерийца за спинами троих морских разбойников, один из которых, не раздумывая, бросился за борт, даже не оглянувшись. Остальные посмотрели на варвара. Среди атакующих Тита, был предводитель банды. Этот чернокожий, необычайно высокий юноша был настолько худым, что выглядел изможденным. На самом же деле, пират был в прекрасной физической форме, невзирая на конституцию, и владел оружием не хуже многих наемников. Убивал капитан ятаганом. Лезвие клинка его оружия было в кровавых разводах от убийства дюжины матросов команды Бродакса. Пока старший помощник держал острие меча у горла Тита, предводитель морских разбойников медленно сокращал расстояние до Варвара. Глаза пирата излучали ярость. Рот растянулся в злобном оскале, оголив гнилые зубы. Он произнес что-то на незнакомом для варвара наречии и начал атаку. Замахнувшись, темнокожий воин босыми ногами оттолкнулся от палубы и взмыл вверх, чтобы обрушить на врага клинок ятагана, но так и не смог провести атаку. Карггнош сбил его на лету и перекусил надвое. Именно в этот момент бой с пиратами прекратился. Большая часть разбойников сдалась, остальные бросились в воду. Бродакс пришел к пристани с захваченной пиратской шхуной и дюжиной пленных, за которых капитан смог выручить хорошие деньги у работорговца. Одного пленника Годдар выменял на молодую девушку, судя по ее состоянию, она провела несколько дней без еды и воды в тесной клетке, в которой могла находиться только сидя на коленях, держа торс в горизонтальном положении. Так, согнувшись, она и провела несколько дней, пока ее не спас варвар.
ГЛАВА 7
Рабыню звали Тсау. Годдар развел огонь на песке океанского берега, и они с упоением рассказывали друг другу о своей жизни. Варвар всматривался в огромные, черные, источающие жизненную энергию глаза. Они словно драгоценные камни блестели в свете танцующего пламени. Днем глаза девушки были изумрудными. Только один ее взгляд мог свести Годдара с ума. Воину показалось, что девушка ожила только тогда, когда он освободил ее из плена. Тсау с нескрываемым интересом слушала многочисленные истории киммерийца, которые он блестяще украсил, добавив в них мифических драконов и гигантов. В его рассказах чудовища умирали сотнями от ударов величайшего и могущественного Годдара. Разумеется, воину было о чем рассказать и без мишуры, но таким уж он был. Скорее всего, эта юная дева искренне верила каждому его слову. Да и, почему бы ей не верить? Перед девушкой распинался невиданных размеров мужик, тело которого было испещрено шрамами от сотен ранений. Его кулаки походили на молоты северных богов. А от сурового взора киммерийца стыла кровь. Сейчас у костра исполин выглядел не так воинственно. Он не отводил глаз от девушки, улыбался, хохотал и практически не замолкал. Раньше воин так себя не вел. Это заметил и Карггнош. Волк бросал взгляд на варвара в те моменты, когда Годдар рассказывал о несовершенных им подвигах, и о том, сколько раз ему пришлось спасать жизнь Карггноша. В конце концов, Хранитель Пустоши, уставший от трепа верзилы, удалился в джунгли, оставив их одних. В свете костра Годдар увидел изуродованную спину Тсау, когда она повернулась за следующим тюком вина. Ее кожа была испещрена старыми бледными рубцами. Они пересекали спину вдоль и поперек, контрастируя с ярко красными, сочащимися свежими шрамами. Эти отпечатки вместе с клеймом раба на ее шее останутся на всю жизнь.