Быстрыми шагами подошел к ее столу и одним движением руки смахнул всё, что на нем было.
На лице девчонки не дрогнул ни один мускул. Карие глаза смотрели на меня снизу вверх с легкой насмешкой.
– Всё? Или еще что-нибудь покажете? Ой, смотрите, пенал не упал, – сказала она и кончиками пальцев, не сводя с меня взгляда, сама его столкнула. – Ну, как? Легче?
Стук ударяющихся об пол ручек был единственным в помещении архива.
Меня трясло от ярости и ненависти к тощей девчонке. Я был близок к тому, чтобы влепить ей пощечину.
Презрение в темных глазах за тонким стеклом резало нервы как листок бумаги кожу – со скрипом, цепко.
Чтобы не сорваться, сильнее сжал край стола. До боли в пальцах.
– Что ты можешь знать, тварь? – сдавленный голос царапал сухое горло. – Что ты можешь знать обо мне, о жизни?
– Ну, да, – продолжала она говорить с той же насмешкой в голосе и взгляде. – Что может знать девятнадцатилетняя сикля о жизни? Взрослый, воняющий потом и алкашкой дядя куда более осведомлен о всех ее тонкостях. Так?
Ударил столом о бетонный пол. Её ресницы дрогнули, но лицо не выдало никакой эмоции.
Она равнодушно смотрела мне в глаза и наблюдала за реакцией, безмолвно наполняя бешеной яростью всё моё сознание.
Не сдержался.
Замахнулся и ударил кулаком в стеллаж сбоку от нас.
На бетонный пол упали книги и крепления металлических полок.
Звон старых, как это здание, болтов и глухой стук книг еще старее были оглушающими в образовавшейся тишине.
Она молчала, наблюдая за мной, как за крысой в лаборатории, которой вкололи инъекцию, и осталось только дождаться реакции, с виду, живого организма.
Молчал и я. Тяжело дышал. Вцепившись в металлический каркас стеллажа пальцами обеих рук, смотрел в серый, пыльный пол под ногами. Внутри клокотал гнев, который требовал немедленного освобождения. Крушить, ломать, разрушать. Сделать всё, что угодно, лишь бы угодить тому монстру внутри меня, которого разбудила сука в очках.
Начал медленно раскачиваться. Амплитуда постепенно нарастала. Со стеллажа посыпались книги, обрушились полки, жалобно скрипя ржавыми креплениями. Так продолжалось до тех пор, пока стеллаж не упал на соседний, едва не запустив эффект костей домино, если бы тот не оказался прочнее прикреплен к полу тяжестью книг.
Запустил пальцы в волосы и с силой сжал. Глубокий вдох. Пульс отбивает бешенный ритм в висках.
Повернулся, наверняка зная, что напугал пигалицу, но лишь еще больше вышел из себя, когда увидел, что она со скучающим видом разглядывала плакаты и старую карту на стене.
Что за хрень?!
– И что ты хочешь мне сказать всем этим? – встал перед ней и оперся кулаками о стол, за которым она сидела. – Решила пожалеть меня? Хочешь помочь советом? Сказать мне, что все умирают и нужно суметь это принять? Это дерьмо я слышал миллионы раз. Не думай, что твои слова будут мне хоть сколько-нибудь интересны.